– Вам достаточно, – сказала синьора Анджелина, – но мне-то хотелось бы посмотреть ему в глаза, тому, кто убил Лизетту.– Посмотреть-то ты, может, и посмотришь, но только на фотокарточке, – сказал директор с иронией, – потому как вероятность девяносто девять процентов, что нынче убийца давно уже на том свете за выслугой лет.– Я полагаюсь на вас, – сказал Монтальбано. – Что мне делать дальше? Продолжать? Остановиться? Решайте вы, до этих убийств больше никому нет никакого дела, вы, может быть, – единственная ниточка, которая связывает мертвых с этой землей.– По-моему, надо продолжать, – сказала синьора Бурджио, как всегда бесстрашно.– По-моему, тоже, – присоединился директор после некоторого молчания.Подъехав к Маринелле, вместо того, чтобы остановиться и пойти домой, комиссар позволил машине почти самостоятельно следовать дальше по шоссе вдоль берега. Движение было небольшое, в несколько минут он оказался у подножия Красто. Вышел, стал подниматься в гору по тропинке, ведущей к Крастичеддру. Когда показалась пещера, где нашли арсенал, он уселся на траву и закурил сигарету. Так он сидел себе, глядя на закат, а в это время голова у него работала: он чувствовал смутно, что Лилло все еще был в живых, но как же расшевелить его, вытащить на божий свет? Стало вечереть, он направился к машине, и вот тогда-то его глаз остановило большущее отверстие, которое дырявило гору, – вход в заброшенный тоннель, давным-давно заколоченный досками. Прямо под боком у входа стоял склад из металлического листа и рядом – два столбика, на которых был прибит деревянный щит. Ноги понесли его сами, прежде чем получили сигнал от мозгов. Он подбежал, запыхавшись, в боку у него заболело от бега. Щит гласил: «СТРОИТЕЛЬНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ „ГАЭТАНО НИКОЛОЗИ И СЫН“ – ПАЛЕРМО – УЛИЦА ЛАМАРМОРА, 33 – ПОДРЯД НА ЗЕМЛЯНЫЕ РАБОТЫ ПО СООРУЖЕНИЮ ДОРОЖНОГО ТОННЕЛЯ – НАЧАЛЬНИК РАБОТ ИНЖ. КОЗИМО ДЗИРРЕТТА – АССИСТЕНТ САЛЬВАТОРЕ ПЕРРИКОНЕ». Следовали прочие сведения, которые Монтальбано не интересовали.Он сделал еще одну пробежку до машины и стрелой полетел в Вигату. Глава двадцать третья В строительном предприятии «Гаэтано Николози и сын» в Палермо, номер которого ему дали в справочной, никто не брал трубку. Было слишком поздно, помещения, должно быть, уже опустели. Монтальбано звонил и звонил, постепенно теряя надежду. Облегчив душу длинной чередой проклятий, он узнал номер инженера Козимо Дзирретты, предположив, что и он тоже живет в Палермо. И попал в точку.– Послушайте, я комиссар Монтальбано из Вигаты. Как вы проводили отчуждение?– Какое отчуждение?– Земельных участков, по которым проходит дорога и тоннель, которые вы строили в наших краях.– Знаете, эти вещи – не моя компетенция. Я занимаюсь только работами. Вернее, занимался – до тех пор, пока постановление их не прекратило.– И тогда к кому мне нужно обратиться?– К кому-нибудь на предприятии.– Я звонил, никто не отвечает.– Тогда к коммендаторе Гаэтано или к его сыну Артуру. Когда выйдут из тюрьмы.– Даже так?– Да. Взяточничестство и подкуп.– И, значит, мне на что надеяться?– Разве что на снисходительность судей, чтоб их выпустили хотя бы через пять лет. Шучу. Послушайте, вы можете попытаться поговорить с юристом этой фирмы, адвокатом Ди Бартоломео.– Дело в том, комиссар, что строительные предприятия не занимаются процедурой по отчуждению. Этим ведает администрация округа, к которому принадлежат участки, подлежащие экспроприации.– А вы тогда зачем?– Не ваше дело.И адвокат положил трубку. Он был малость раздражен, этот Ди Бартоломео: может, в его обязанности входило покрывать Николози, отца и сына, когда те обтяпывали свои делишки, но в этот раз у него не получилось.Пяти минут не прошло, как открылась контора, а проектировщик Тумминелло уже увидел, как перед ним возник комиссар Монтальбано, вид у которого нельзя сказать, чтоб был умиротворенный. Для Монтальбано и впрямь эта ночь выдалась беспокойной, заснуть ему не удалось, и он провел ее за книжкой Фолкнера. Проектировщик, сын у которого был сорвиголова, охотник до сомнительной компании, потасовок и мотоциклов и нынешней ночью впридачу дома не появлялся, позеленел, руки у него принялись трястись. Монтальбано заметил, как тот реагировал на его появление, и ему пришла грешная мысль – все ж таки он был легавым, хоть и читал хорошие книги:«У этого явно рыльце в пушку».– Приключилось что? – осведомился Тумминелло, уже приготовившись услышать, что сына его арестовали. Что, может, было бы счастьем или меньшим несчастьем, потому как могло, к примеру, случиться, что его пришили собственные дружки.– Мне бы надо кой-чего узнать. Про отчуждение.Напряжение Тумминелло заметно ослабло.– Что, приняли страху? – не смог удержаться Монтальбано, чтоб не спросить.– Да, – признался откровенно проектировщик. – Волнуюсь все о сыне. Сегодня вот дома не ночевал.– И часто это с ним бывает?– Да, знаете, связался он тут…– Тогда не беспокойтесь, – отрезал Монтальбано, у которого не было лишнего времени, чтоб заниматься проблемами молодежи. – Мне нужно посмотреть бумаги о продаже или изъятии земельных участков в связи со строительством тоннеля через Красто. Это ведь ваша епархия, да?– Так точно, наша. Но зачем брать бумаги, я это дело знаю. Вы мне скажите, что вас конкретно интересует.– Хочу знать о землях Риццитано.– Я так и догадался, – сказал проектировщик. – Я, когда узнал сначала, что нашли оружие, а потом двух убитых, спросил себя: разве эти места не принадлежат Риццитано? И пошел смотреть бумаги.– И что в них значится, в бумагах-то?– Начну издалека. Собственников, которые, скажем так, пострадали бы из-за дорожных работ и тоннеля, было числом сорок пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73