Ну а после стажировки, сам понимаешь, перспектива неограниченная. Могут и в резервацию перевести на твердое обеспечение.
- Вы сказали "был". Куда же он девался, этот композитор?
- А-а... - Координатор махнул рукой. - Надломился. Не в коня, как говорится, корм... Ладно, процедур у тебя сегодня нету, полежи пока, погрейся. Через час дезинфекция. Потом обед. Привыкай к распорядку. Если есть вопросы, задавай.
- Вопросов нет, есть маленькая просьбишка.
- Ну?
- Не могу ли я позвонить жене, чтобы не волновалась? Всего несколько слов. Дескать, все в порядке, жив, здоров, чего и вам желаю.
- Позвонить можно, почему нет, у нас все можно, но лучше не надо.
- Почему?
- Смысла нету. Пока ты на карантине, свидания все равно не дадут. И потом, прямой телефон только у директора, у мистера Николсона, а он сейчас в отъезде.
Мне показалось, ослышался.
- Вы сказали "свидание", Джон? Я правильно понял? Тут бывают свидания?
- А ты как думал? И свидания, и отпуска. Это же не тюрьма. Что заслужишь, то и получишь. Ты даешь, Толян. Вот и видно, что голубых кровей. Как это у вас называется - рефлексия, да?
Я не верил ни единому его слову, на добродушной веснушчатой роже было написано, что этот человек не может отвечать за свои слова, но не удержался еще от вопроса.
- Простите, Джон, это для меня очень важно. Значит, если я буду хорошо себя вести, жена сможет меня навестить?
- Не только навестить, поживет с тобой. Пройдет экспертизу - и пожалуйста, сколько угодно. - Он склонился ко мне заговорщицки. - Хотя, по правде говоря, таких случаев пока не было.
- В чем же причина?
- Да в том, дорогой мой друг, - координатор двусмысленно хмыкнул, - не пройдет трех дней, как думать о своей бабе забудешь.
- Понятно.
- Ничего тебе не понятно. До понимания тебе еще ой как далеко, Толяныч.
Когда он ушел, пожелав удачной дезинфекции, я еще немного полежал, подумал. Вернее, попытался думать. Мозги ворочались лениво, тупо. Вероятно, в крови бродил остаток какого-то наркотика. В одном координатор Джон безусловно прав: до понимания мне далеко. Все происходящее представлялось совершенным абсурдом и не укладывалось ни в какую логическую схему. Но ведь тот, кто затеял все эти сложные манипуляции, наверняка преследовал определенную цель, и он не был сумасшедшим, по крайней мере в обычном медицинском смысле. Откуда у сумасшедшего средства на такие забавы? Хотя... Напрашивалась мысль, что "Дизайн-плюс" действительно проводит какие-то масштабные научные исследования, допустим, испытывает воздействие новых психотропных препаратов, и я по чистой случайности оказался одним из тех, кто по каким-то выборочным параметрам подошел на роль подопытной мышки. Такое предположение объясняло многое, но не все. Главное, оставалась в тени ближайшая перспектива этой, по-видимому, грандиозной коммерческой авантюры. Как ни ломай голову, трудно перекинуть мостик от моей скромной персоны к идее упорядочения и сбыта дешевой рабочей силы, о которой так увлеченно вещала мадам Гнеушева... Есть более простой вариант: скажем, корпорация занимается торговлей донорскими органами, (в нынешней России весьма прибыльный вид бизнеса) и этот хоспис "Надежда", где я очутился, является всего лишь перевалочным пунктом, банком сырца. Тогда понятно происхождение шрама: брали пробы на анализ для определения химико-биологической пригодности. Но и тут концы не сходятся с концами. Почему выбрали именно меня - довольно пожилого и не очень здорового человека, вдобавок кое с какими связями? Казалось, выгоднее и проще использовать в качестве сырья молодежь, их вон толпы, целых два, три никому не нужных, потерянных поколения, стерильно чистых лишенных всяких жизненных укреп. Заводи невод, вычерпывай, грузи, - как говорится, дешево и сердито... Никто не спохватится и не спросит откуда товар?..
От печальных размышлений отвлек приход дамы в прорезиненном черном балахоне, вломившейся в комнату, как и координатор, без стука.
- Подымайся, сынок, - ласково обратилась она ко мне. - Дезинфекция.
- Какая дезинфекция, зачем?! - затрепетал я, пораженный видом могучих женских статей.
- Обыкновенная, сынок. Вошиков гоним, заразу всякую. Чтобы на других не перекинулась.
- Какие вошики, откуда? Три раза в день хлоркой моюсь.
- Моешься иль нет, твое личное дело. Теперь мы тебя с Макелой заново помоем. Карантин, сынок.
Помывочная оказалась на цокольном этаже этого, как я уже выяснил, трехэтажного здания. Несколько больших, сообщающихся проходами помещений, заполненных сияющими плиткой и мрамором, напоминали римские термы, снабженные суперсовременной сантехникой. Глубокие раковины-ванны, многоступенчатые вольеры с площадками на разных уровнях, и повсюду - на стенах, на полу, на потолке - различные приспособления, вплоть до разного калибра мощных брандспойтов, развешенных на одной из стен, словно коллекция холодного оружия. И среди всего этого великолепия нас только трое: аз есмь, дама в резиновом комбинезоне и упоминавшаяся Макела, которая тоже оказалась дамой, но уж совсем какой-то достопамятной наружности. Как если бы знаменитая колхозница Мухиной перебралась сюда с ВДНХ и по пути превратилась в эфиопку. Кстати сказать, на дезинфекции со мной не произошло ничего особенно худого: эти две здоровенные бабищи, раздев меня догола, принялись за игру, которую условно можно назвать: сдери кожу с живого. Они скоблили, терли и драили меня с такой страстью, как если бы поставили себе целью превратить человеческое тело в одну из кафельных плиток. Мыло, сода и какая-то желтоватая жижа с ядовитым запахом через ноздри, уши и рот затопили мозг, при этом я испытывал ужасающее воздействие чередующихся кипящих и ледяных струй и еще успевал уворачиваться от увесистых, смачных шлепков, которыми дамы одаривали меня со щедростью, достойной лучшего применения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121