— Поздравляю, дорогой Василий Оскарович! Через пятнадцать минут у вас начнется совсем другая жизнь.Поюровский еще не пришел в себя от потрясения.— Если это розыгрыш, Лиза, — сказал с надеждой, — то уверяю, неудачный. Отстегни эту штуку. Ведь не смешно, ей-Богу!Лиза вырвала из розетки телефонный шнур, присела на стул и закурила. Можно было отдохнуть минут десять. Ей казалось, она этого заслужила. Подзуживало позвонить Сергею Петровичу и сообщить о своих успехах, но не решилась.— Это не розыгрыш, доктор. Просто начинается расплата.— Какая расплата? Ты в своем ли уме?— Обыкновенная расплата: следствие, суд, тюрьма.Много времени это не займет, все материалы я подготовила. Скорее всего, выйдет вышак, не слишком большое наказание за ваши дела. Вы согласны?Василий Оскарович еще раз попробовал на прочность супербраслет, но лишь причинил себе ненужную боль. Внезапно он успокоился, и лицо его приобрело мудрое выражение, которое, вероятно, было свойственно ему от природы. Заговорил убедительно, властно:— Не знаю, кто тебя надоумил, но ты ввязалась в скверную историю. Какая бы дура ты ни была, ведь не можешь не понимать, что никакого закона нет и в помине. Был, да сплыл. Доллар — вот наш новый закон. Ты замахнулась на слишком крупную дичь, девушка. Я-то выпутаюсь, ну, потрепят нервы — и все, а что будет с тобой, ты подумала?— Если вы окажетесь правы, Василий Оскарович, — улыбнулась Лиза, — я вернусь и пристрелю вас лично, как бешеную собаку.— Ты маньячка?— Пожалуй, да, — согласилась Лиза.Они глядели друг на друга, и Поюровский первый отвел глаза: на нежном девичьем лице, не омраченном никакой заботой, разглядел нечто такое, что внушило ему робкую мысль о возможном конце света.— Как же я тебя не раскусил, — пробормотал себе под нос. — Предупреждали, не верил. Старый мудак поддался блядским чарам. Никогда себе не прощу.— Кто верит в доллар, — пояснила Лиза, — все слепые.Сверилась с часами — десять минут прошло. Пора улепетывать. С Поюровским не попрощалась, даже не посмотрела в его сторону, но он ее окликнул, когда была уже у двери.— Лиза, на кого работаешь?— Это секрет.В приемной заговорщически сообщила лупоглазой секретарше, что доктор очень занят, просил никого с ним не соединять и вообще не соваться без вызова. В то же мгновение из-за двери донесся неразборчивый, но страстный вой Поюровского. Секретарша рванулась на зов, но Лиза ее остановила.— Не надо туда ходить, сестричка!— Почему? Он же зовет.— Он не вас зовет... Пойдемте, я кое-что объясню.Подхватила растерянную секретаршу под руку и, слабо сопротивляющуюся, подвела к окну, из которого виден вход в больницу.— Смотрите, сейчас приедут очень важные гости.Василий Оскарович просил их встретить.— Какие гости, ничего не понимаю?— Не надо понимать, просто смотрите.— Но это же какая-то нелепость!— О, голубушка, как будто вы первый день работаете в этой больнице.Капитан Влад уложился тютелька в тютельку. На подъездную дорогу вымахнула черная "волга" и лихо притормозила. Из машины выскочили трое мужчин и ринулись к дверям бегом, как на штурм.— Это гости? — спросила секретарша.— Еще какие!— Вы уверены?..— Еще как уверена... Как только они выйдут из лифта, передайте им вот это... — Лиза протянула маленький, но увесистый ключик от браслета. — Они все поймут.— Может быть, все-таки предупредить Василия Оскаровича? У него такой странный голос...— Он уже предупрежден.Мужчины вывалились из лифта, озираясь по своей ментовской привычке, словно спрыгнули с парашютом.Лиза подтолкнула женщину к ним, сама развернулась и пошла к лестнице. Все, мавр сделал свое дело.В вестибюле помедлила — что такое? С дерматиновой скамейки поднялся улыбающийся Ганя Слепень.Он был не один. Его сопровождали двое бычар, похожих на два оживших гардероба.— Привет, курочка, — Ганя казался совершенно трезвым. — Покажешь братанам свои приемчики?— Прямо здесь?— Почему здесь? Пойдем на улицу. Там с тобой кое-кто желает потолковать.— Милый, — промурлыкала Лиза, — тебе мало горшка с кактусом? Опять ищешь приключений?— Вполне возможно, — согласился Ганя. Глаза его незнакомо, хищно блестели, ноздри раздувались."Господи, какой длинный день", — подумала Лиза. Глава 2ОБСТАНОВКА НАКАЛИЛАСЬ Генерал Самуилов не перестраивался, скурвилась система. В ней появилось слишком много пробоин. Сбой произошел не в социальном организме (социализм, капитализм, это все чушь собачья, область пустознания, хотя и овладевшего умами миллионов людей на планете), разлом прошел по душам, рухнула видовая ограничительная конструкция общественной нравственности.За пять-шесть лет Россия, не оказав сопротивления, превратилась в скотный двор. На шестой части суши восторжествовал первобытный принцип — "иметь!" — зловещий знак, припечатанный дьяволом. Принцип "иметь", "брать", "хватать", "добывать" исключал дальнейшее развитие, превращал жизнь человека в примитивный цикл, в бессмысленное мельтешение между двумя исходными точками — рождения и смерти. Это тупик. Как сказал однажды Гурко: общество, утратившее мечтательность, не имеет будущего. Теперь человек рождался единственно для того, чтобы посытнее нажраться, понаряднее одеться, расплодиться, прокатиться на "мерседесе" — и сдохнуть. Если кроме этого кому-то удавалось нацепить часы "ролекс" в золотом корпусе и обзавестись пластиковой карточкой, то можно было считать, жизнь состоялась на сто процентов.Целые поколения молодых безмозглых олухов, выбравших пепси, ни о чем ином не помышляли и презирали своих предков больше всего за то, что те ухитрились промыкать век, занимаясь какими-то нелепыми делами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109