Формально они по-видимому, были правы.Когда я выходил из кабинета, Николай бросил на меня красноречивый взгляд, мол, подожди, разговор есть, но мне ждать не захотелось. Мне захотелось уехать поскорее куда-нибудь подальше от города. Я понял, что мне наконец представилась возможность побывать на рыбалке…Я никому не сказал, куда еду. И Петю Васнецова попросил не распространяться, где я. Мне необходимо было какое-то время побыть одному.Однако, кроме Любомудрова, еще несколько человек посетили меня в добровольном изгнании…На третий день приехал на мотоцикле вместе с сыном Анатолий Филиппович Тропинин.Я с Мефистофелем в то время прогуливался вдоль берега. Мой кот, как только мы покинули город, повсюду сопровождал меня. Я так и не понял, это из-за привязанности или из опасения, что я от него сбегу и оставлю тут одного вековать в глуши.Мефистофель не трусил впереди меня, как собачонка. Он с достоинством шагал на расстоянии вытянутой руки рядом. Вид у него был независимый, будто не он меня сопровождал, а я его.Услышав рядом треск мотоцикла, Мефистофель не выдержал и черной молнией метнулся на ближайшее дерево. Усевшись на сук, он вновь обрел так позорно утраченное достоинство и с гордым видом стал обозревать окрестности, как будто ради этого и забрался на дерево.— Здесь есть грибы? — первое, что спросил меня Тропинин.— Грибы? — удивился я. Рыбу я ловил, а вот поинтересоваться, есть ли в лесу грибы, мне и в голову не пришло.Поставив на турбазе мотоцикл, Анатолий Филиппович достал из рюкзака корзинку и, озабоченно поглядев на небо — уже вечерело, — сказал, что до сумерек мы еще успеем сходить на разведку.Я вручил его сынишке свои рыболовные снасти и лодку — в отличие от отца, он больше заинтересовался рыбалкой, — и мы отправились за грибами. Мефистофель мгновение раздумывал: куда податься — на лодку с сыном Тропинина или с нами — в лес? Потом все же решил — осчастливил своим присутствием нас.В сосновом бору мы грибов не нашли, хотя, как утверждал Тропинин, лес прямо-таки создан для боровиков. И мох что надо, и грибница есть — но вот только боровиков почему-то не было.Тогда мы пошли в березовую рощу. Здесь нам больше повезло: сразу же увидели гнилой пень, весь обсыпанный какими-то желтыми крупными грибами. Я бы прошел мимо и не посмотрел на них, а Анатолий Филиппович с довольным видом стал собирать их в свою корзинку. Он сказал, что это опята и их можно жарить и солить. Я же думал, что эти грибы поганки, и всегда проходил мимо.В роще было светло от берез. Жухлая листва под ногами пружинила, ярко рдели какие-то лесные цветы на высоких ножках. Пели птицы. Стоило дунуть ветерку — и березы начинали шуметь, показывая светлую изнанку своих лакированных листьев.Я, конечно, понимал, что Тропинин приехал сюда не за опятами, и ждал, когда он заговорит. А Анатолий Филиппович с наслаждением разрывал листву, находил красноголовые подосиновики. Не гнушался он и зеленухами, и сыроежками. Каждый гриб он аккуратно срезал ножом, чистил корень и с победным видом клал в корзинку.Я тоже нашел три гриба. А на четвертый наступил. Я заметил его, когда он хрупнул под резиновым сапогом. Анатолий Филиппович подобрал раздавленный гриб и с завистью сказал:— А ты счастливчик! Это же белый гриб!— Надо же! — удивился я.Возвращались мы уже в сумерках. Солнце спряталось за лесом. Ветер раскачивал вершины берез, но внизу пока было тихо. Лишь на толстых белых стволах поскрипывала отставшая нежная кора. Корзинка была полная. Тропииин нес ее на сгибе локтя и то и дело посматривал на свое богатство.— Это курице позволительно сидеть на яйцах, пока не вылупятся цыплята, — говорил он. — А тебе прохлаждаться здесь нечего. Поезжай в Москву и воюй!— Даже на фронте дают передышку, — вяло возражал я. Надоело мне выслушивать их наставления. Заладили одно и то же: действуй, борись, воюй… А как воевать? И с кем? И каким оружием? Чтобы высоткой овладеть, и то целый штаб разрабатывает операцию, а мне дают лишь детские советы, а вот толкового плана никто не предлагает. И времени не дают поразмыслить.Будто угадав мои мысли, Тропинин сказал:— Ты устал, я понимаю, но пойми, нельзя сейчас сидеть сложа руки. Я решил провести открытое партийное собрание… На той неделе, Ты должен присутствовать на этом собрании.— Я уже не директор, — сказал я.— Ты член партбюро, — возразил Тропинин. — И никто тебя не собирается выводить из него.— И все-таки я не приду на собрание, — твердо заявил я. — Я в отпуске, понимаешь? В своем законном отпуске!Тропинин умолк. И даже перестал заглядывать в свою корзинку. Я уже подумал, что он обиделся, но он вдруг спросил:— Что это за черный кот ходит за нами, как тень?— Это Мефистофель, — улыбнулся я.— У него действительно сатанинская морда, — согласился Анатолии Филиппович.— С ним не соскучишься, — ответил я.— А чего это ты, как старая дева, кота завел? Уж лучше бы собаку.— Это не я его завел, — уточнил я. — А он — меня. Вселился в квартиру без ордера и прописки. И теперь от меня ни на шаг.— Смешной котище, — сказал Тропинин.Уже подходя к турбазе, Тропинин снова заговорил:— Лови рыбку, черт с тобой! А я буду действовать… На днях поеду в обком партии. Может быть, попаду к первому. Кое-какие материалы я уже подготовил… Я их захватил с собой — познакомишься.Я уж в который раз подивился энергии этого человека. Даже в очень трудную минуту он не потерял самообладания, а наоборот, с еще большим упорством и мужеством включился в борьбу, в благоприятном исходе которой, признаться, я сейчас сильно сомневался.Я понимал, что тут дело не только во мне: Тропинин верил, что мы на правильном пути, и боролся за победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129