Он был не прочь сцепиться и с Венькой.Выручил Глеб.— В «Огоньке» нагрохали целый разворот про вашу экспедицию, — сказал он.Это было неожиданно. Я еще не видел журнала. Действительно, к нам на Урал приезжал журналист. С неделю пробыл в экспедиции. И все щелкал фотоаппаратом.— Тебе целая колонка посвящена, — продолжал Глеб. — И даже снимок: Андрей Ястребов в объятиях каменной бабы…— Фоторепортер остряк! — заметил Вениамин.— Когда это было? — спросил я.— Как будто не видел, — ухмыльнулся Тихомиров. — Наверное, экземпляров двадцать купил.— Кажется, «Огонек» у Марины с собой, — сказал Глеб.— Мне не к спеху, — сказал я.На кухню заглянула Нонна.— Это что, заговор против нас? — спросила она.Глеб поднялся.— Мужской клуб временно закрывается… — сказал он.Потом мы всей компанией отправились погулять. Стоял теплый осенний вечер. За крепостным валом садилось солнце. Оно облило красным светом кусты и похудевшие деревья в парке. Редкие розовые облака высоко стояли в небе. А сбоку над каруселью взошел бледно-желтый месяц.Мы свернули к парку. Марина выразительно посмотрела на меня и отстала. Мы пошли рядом. От нее пахло знакомыми духами. Светлые волосы гладко зачесаны и блестят. В вырезе кофты я вижу белую шею.— Ты долго путешествовал, — сказала она. — Белые горы, пещеры, открытия… Я рада за тебя.— Какие у тебя новости? — спросил я.— Тебе ни разу не пришло в голову позвонить?— Зачем?— Глеб говорил, у тебя роман с подругой Нонны. Ее, кажется, зовут Оля?— Я ее люблю, — сказал я.Глеб обернулся и посмотрел на нас. Нонна, смеясь, рассказывала про какое-то приключение на юге. Вениамин слегка обнимал ее за талию.— Но ведь у нее до тебя был…— Это тоже Глеб рассказал? — спросил я.— Невероятно, — сказала она. — Андрей Ястребов полюбил!— А как у вас с Глебом?— Он очень милый… Внимательный, чуткий. Мне он нравится.— Я рад.— Ты ни разу меня не поздравил в день рождения.— Ты уж извини, — сказал я.— А Глеб — он был в командировке — пешком протопал двадцать километров и успел на поезд… Он ввалился вечером с охапкой чудесных цветов и огромным тортом.— Ай да Глеб!— Ты мне ни одного букета не подарил…А подснежники? Бледно-голубые, нежные и пушистые подснежники? Далеко от города я нашел их в овраге в то сумрачное утро, когда мчался как сумасшедший к тебе. И я не виноват, что не донес их…Я не сказал ей про подснежники. Пусть она никогда не узнает, что один букет я все-таки нарвал для нее…— Ты должна радоваться, что избавилась от меня, — сказал я.Она взглянула мне в лицо потемневшими от гнева глазами и вызывающе сказала:— Он прекрасный парень… Напрасно вы с Игорем на него нападаете.— Я не понимаю, чего ты злишься? — спросил я.— Я хочу тебя поблагодарить, что ты меня с ним познакомил…Глеб остановился, подождал нас. Несмотря на огромный вес и расплывшуюся фигуру, он не производил впечатления рыхлого детины. Ступал он легко, движения точные. Чувствовалась старая спортивная закалка.— Мариночка, зайдемте в то кафе, где нас Андрюша познакомил? — широко улыбаясь, предложил Глеб.Марина вспыхнула и, бросив на меня смущенный взгляд, отвернулась.— Я не пойду в кафе, — сказал я.— Мы иногда заходим туда с Мариночкой… Помнишь, когда я вас увидел в первый раз…— Глеб, может быть, ты помолчишь? — сказала Марина.— Не хотите — не надо… Дорогие мои, не будьте такими серьезными… Мир — это шахматное поле. Люди — пешки. И жизнь передвигает их из одной клетки в другую как ей вздумается…Мне неприятно было смотреть на ухмыляющееся лицо Кащеева и слушать его самодовольные речи. Я подумал, что Марина намного тоньше его и ей, наверное, будет трудно с ним. И еще я подумал, что нет ничего на свете отвратительнее хамства.Я незаметно отстал от них и сел на садовую скамейку. На крышу карусели опустилась крикливая воробьиная стая. Маленькие серые комочки пружинисто запрыгали по красной, усыпанной листьями крыше. Внизу негромко всплескивала вода. С клена слетали широкие желтые листья и бесшумно падали в реку.Трава в парке пожелтела. Когда с реки налетал ветер, по широкому газону бежали желтые волны с красными гребнями.Они уже далеко ушли вперед, когда Марина оглянулась. Я улыбнулся и помахал рукой. Мне хотелось побыть одному.Со стороны моста по набережной шли двое: мужчина и рыжеволосая девушка. Они шли медленно, о чем-то разговаривая. Не доходя до меня, свернули на тропинку, которая вела к другой скамейке. Я узнал его, это Сергей Сергеевич, доцент института. Он в светлом костюме, на сгибе локтя бежевый плащ. Плащ не висел, а струился. Элегантный, подтянутый, Сергей Сергеевич внимательно смотрел на свою спутницу и улыбался. Они уселись на скамейку спиной ко мне. Я слышал его спокойный уверенный голос.По дорожке катила свой голубой ящик мороженщица. Сергей Сергеевич взял два стаканчика и вернулся на место. Рыжеволосая развернула бумагу и стала есть мороженое. Доцент широко расставил ноги и наклонился вперед, стараясь не капнуть на брюки.Я вспомнил Олю… Вот здесь, в снежный буран, мы сидели с ней на берегу. Тогда в первый раз я услышал об этом человеке. Он сидит в пятнадцати метрах от меня и, зорко следя за вафельным стаканчиком с коварным мороженым, что-то тихо говорит молоденькой дурочке, которая на седьмом небе от счастья.Там, в Печорах, у нас как-то зашел разговор о доценте. Оля сказала: «Глупцы те парни, которые ревнуют своих девушек к прошлому… Прошлое остается в воспоминаниях, а не в ощущениях. Прошлое — это то же самое, что прошлогодняя трава: мертвая и не имеет запаха… Этот человек для меня умер. И я хочу, чтобы он умер для тебя. Иначе нам никогда не будет хорошо…»Я не испытываю к нему вражды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117