Он хотел, чтобы Ромен Корелди из Гренадина поклонился ему, королю Моргравии.
«Поклонись!» – приказал себе Уил, но тело Ромена не слушалось. Впрочем, он знал, что Ромен тут ни причем. Ромена больше не было. Это его собственный дух восстал против зла, которое воплощал в себе человек с дьявольски красивым лицом, в упор смотревший сейчас на него. Селимус поднял бровь, обращаясь к Ромену с немым вопросом. Уил понимал, что играет с огнем. Все его планы могут рухнуть, если он сейчас не окажет королю знаки почтения. И все равно ничего не мог поделать с собой.
И в этот момент на помощь ему пришел его сосед, бывший гонец короля Магнуса.
– А ну, кланяйся, кому говорят! – прошипел он и так сильно дернул Уила за руку, что тот упал на одно колено.
Выйдя наконец из оцепенения, Уил склонил голову перед Селимусом.
– Спасибо, – прошептал он старому солдату.
Выражение лица Селимуса оставалось непроницаемым, но, судя по всему, он был удовлетворен. Кивнув, король сел, и сразу же хор, стоявший вверху на галерее, начал тихое скорбное песнопение. Стройные голоса витали под сводами, и людям казалось, что то поют сами ангелы. Пришедшие проститься с генералом Тирском моргравийцы наконец выпрямились, и движение людского потока мимо катафалка с гробом возобновилось. У многих на глазах блестели слезы, вызванные великолепным пением.
Уил бросил взгляд на закрытые глаза покойного, скрывавшие тайну дара Миррен. Рыжеватые ресницы – его собственные ресницы! – были смежены. Уила вдруг охватило острое чувство тоски. Он мертв и в то же время жив. Он присутствовал на собственных похоронах в обличье другого человека.
Уил постарался скрыть волнение. Нельзя допустить, чтобы король Селимус заметил печаль в глазах убийцы генерала Тирска. Миновав катафалк, Уил направился к выходу из храма. Обернувшись как бы невзначай, он убедился, что Селимус смотрит в другую сторону. У него тут же отлегло от сердца.
В храме собралось много знати, но Уил заметил, что герцог Фелроти не приехал в столицу. Он, вероятно, охранял северные границы королевства, верой и правдой служа Моргравии. В сложившейся ситуации отсутствие герцога играло на руку королю. Селимусу, который жестоко расправился с его сыном, Элидом Доналом, требовалась поддержка Йеруба Донала, пользовавшегося большим влиянием в северных районах страны. Чтобы не лишиться ее, Селимус наверняка солгал герцогу относительно причин смерти его сына. Возможно, Селимус уже сожалеет в том, что поспешил расправиться с Элидом.
Начавшееся богослужение вывело Уила из задумчивости. Священнослужители, совершив положенные обряды, предоставили слово королю, и Селимус произнес цветистую речь, восхвалявшую отвагу и добродетели славного сына Моргравии, генерала Тирска. Похороны действительно были пышными, как и обещал Селимус. Наконец тело обрядили в саван, чтобы позже поместить его в фамильный склеп Тирсков, расположенный в Стоунхарте. После богослужения должна была состояться поминальная трапеза, которая могла затянуться до вечера.
В большой зале замка накрыли столы. Король подозвал Уила к себе.
– Садись рядом со мной, Ромен, – сказал он.
Селимус находился в прекрасном расположении духа. Очевидно, он радовался тому, что окончательно избавился от Тирска и теперь мог сам встать во главе моргравийской армии.
Уил неохотно уселся рядом с ним за стол, находившийся на возвышении, решив при первом же удобном случае удалиться в свои покои. Есть не хотелось, и он, боясь захмелеть, делал вид, что пьет вино, лишь поднося кубок к губам. Голову нужно сохранить ясной.
– Я собираюсь сжечь тело, – наклонившись к нему, прошептал Селимус.
Лицо Уила вытянулось от удивления.
– Да? А зачем? – с небрежным видом спросил он.
– Противно смотреть, как все вокруг скорбят о нем. Я хочу избавить Моргравию от памяти о Тирске.
Неужели Селимус действительно через некоторое время вскроет склеп и сожжет мое тело, с горечью подумал Уил. Моргравийцы обычно сжигали тела ведьм и предателей.
Уил развалился на стуле так, как это делал Ромен.
– На вашем месте я не стал бы этого делать, сир, – заявил он. – Подобные действия могут привести к беде. Почему бы вам просто не отослать тело Тирска на родину? Кстати, откуда он родом?
– Из Аргорна, – ответил Селимус, кривя губы в усмешке. – Это сонный городишко, в котором рождаются одни идиоты, и такие, как Тирски, уродливые рыжие выскочки.
Уил едва сдержался. К горлу подкатил комок горечи – еще немного, и он воткнул бы в глаз Селимуса вилку. И тем не менее он сумел собраться и дать королю ответ, который, пожалуй, понравился бы и Ромену Корелди.
– В таком случае у вас есть все основания отправить тело этого уродца туда, где он родился, – ровным голосом промолвил Уил, вращая стоявший на столе кубок с вином и избегая смотреть на вилку. – Пусть покоится в изгнании.
Селимус с интересом посмотрел на своего сотрапезника.
– Ты не перестаешь удивлять меня, Корелди, – сказал он – Твое предложение великолепно!
– Интересно, когда и чем я в последний раз удивил вас? – спросил Уил, и тут же прикусил язык, поняв, что попал в ловушку.
– Сегодня утром в храме. Ты очень долго колебался, не желая оказать мне должные почести. Неужели хочешь, чтобы я усомнился в твоей преданности мне?
Уил, собравшись с духом, дерзко усмехнулся.
– Я предан только одному, сир, – золоту, – заявил он и, видя, что Селимус нахмурился, продолжал: – По правде говоря, я думал, что упаду в обморок в соборе, ваше величество.
– Плохо себя чувствовал?
– Да, сир. Мне казалось, что рана несерьезна, но лекарь, осмотрев ее, заявил, что она довольно опасна, и наложил швы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167