В общем, смертельно скучал. И этот вечер, наверно, бесследно исчез бы из моей памяти, не случись нечто необыкновенное. Но это случилось немного позже, а сейчас я сидел, изнывая от скуки, не ведая, что меня ждет. Только иногда украдкой поглядывал на часы, которые тикали все так же равномерно, нимало не интересуясь тем, каково мне сидеть в этой компании. И когда они подтвердили, что я отсидел положенное воспитанному человеку время, я встал, извинился и ушел. Я чувствовал, что Жан не вполне доволен мной, но что поделаешь? Пошлю ему приглашение на премьеру в оперный театр, ведь он так любит премьеры.
На улице заметно похолодало, ветер гнал низко над городом желтые рваные тучи. Храм был словно залит густым абрикосовым соком, купола его смутно поблескивали на фоне неба. На площади не было ни души, если не считать изваянных на памятнике, которые, казалось, шествовали навстречу своей извечной судьбе. Я был в одном костюме и потому поспешил сесть в машину. Но, едва проехав несколько метров, я почувствовал, что за спиной у меня кто-то шевелится. Я так испугался, что остановил машину. И резко обернулся назад, уверенный, что сейчас на меня обрушится страшный удар — вероятнее всего, железной трубой, завернутой в тряпку. Ничего подобного, конечно, не произошло — с заднего сиденья расширенными зрачками на меня уставилось женское лицо, продолговатое, бледное, испуганное. Я не верил своим глазам.
— Что вы здесь делаете? — крикнул я со злостью.
Впрочем, я не столько разозлился на нее, сколько устыдился своего страха. Хотя было от чего разозлиться — с какой стати она забралась без спросу в мою машину?
— Ничего, — испуганно ответила она. — Но вы сразу поехали…
— Зачем вы сюда залезли?
— А вы меня не узнаете? — спросила она удивленно.
— Да откуда мне вас знать? — ответил я почти грубо.
Конечно, не в таком тоне следует разговаривать с молоденькими девушками. А она и впрямь была молоденькой, лет двадцати, не больше, и, как мне показалось в тот момент, не очень опрятной, даже потасканной.
— Мы же с вами сидели за одним столом в ресторане… И вы на меня еще с интересом поглядели.
Что за ерунда — с интересом! Может, и посмотрел, но только уж наверняка думал о чем-то другом. Я вообще не люблю сшивающихся по ресторанам девиц, этих пиявок, которые за вечер могут высосать водки больше любого грузчика. Да и как их разглядишь, если они вечно окутаны клубами табачного дыма!
— Ну положим! Но это еще не причина, чтобы забираться в чужую машину.
Злость моя прошла, осталась легкая досада.
— Но я ждала вас, — пояснила она. — Вы же сказали, что уходите… А на улице очень холодно.
— А как вы догадались, какая из машин моя?
— Другого «пежо» не было… И дверца была не заперта.
— Ну ладно. Зачем же вы меня ждали? Если мне позволено, конечно, будет спросить?
Такая ирония вряд ли понятна подобного рода девицам, этим пиявочкам, хочу я сказать. Она только моргнула и простовато ответила:
— Я хотела попросить вас отвезти меня домой… Уже поздно, и трамваи не ходят.
Ну и ну! Не такой уж глупый предлог… На такую удочку обычно клюют те, кто помоложе или постарше меня.
— А где вы живете?
— Возле Центральной тюрьмы, — ответила она серьезно.
Хорошенькое местечко! Пожалуй, это не предлог! Туда ночью пешком не потащишься. Конец порядочный.
— Вот что, девушка, — сказал я уже другим тоном. — Вы сами видели, что я выпил не одну рюмку… Как я поеду через весь город в таком состоянии? Представьте, что меня остановит ГАИ!
— Но ведь вы все равно собирались ехать на машине?! — удивилась она.
— Собирался, но по боковым улицам, где темно.
— Раз так, делать нечего! — ответила она покорно и взялась за ручку дверцы.
Позднее, когда эта невзрачная и нескладная девчонка неведомо как сделается частью моей жизни, эта ее тихая покорность не раз будет надрывать мне сердце.
— Подождите! — сказал я. — Куда это вы?
— Но раз нельзя…
— Я вас подвезу хотя бы до стоянки такси.
— Спасибо, не нужно.
И вышла из машины. Увидев ее понурую, какую-то неловкую походку, я помимо воли выскочил за ней. Когда я нагнал девушку, она плакала, правда безмолвно, но слезы ручьем текли по ее лицу. Я совсем растерялся. Человек я довольно хладнокровный и не слишком мягкий, но на женские слезы спокойно смотреть не могу. Похоже, что девушка была не из тех, за кого я ее принимал.
— Если у вас нет денег на такси, — сказал я, — я вам с удовольствием одолжу. Не пойдете же вы ночью пешком!
— Нет, нет! — воскликнула она. — Не нужно!
Гордая к тому же! Если б она не плакала, я бы ее опять отчитал. Гордая, а забирается в чужие машины!
— Хорошо, пойдемте, я вас отвезу! — сказал я. — Пока вы не утонули в слезах.
И сердито зашагал к машине. Но не услышал шагов позади себя. Я обернулся: она стояла ко мне спиной и смотрела на небо так, словно собиралась взлететь. Мне даже почудилось, что ее вот-вот унесет ветром — такой легкой и бесплотной показалась мне она.
— Ну что же вы? — спросил я нетерпеливо.
Она послушно двинулась ко мне, но вдруг остановилась в нерешительности.
— Не могу я вернуться домой, — сказала она. — Я боюсь…
— Кого?
— Матери… Она меня так поздно не пустит. Да если и пустит, я к ней не пойду. Вы не представляете, что она за человек! — в голосе ее прозвучало неподдельное отвращение.
— Тогда зачем вы передо мной комедию ломаете?
Она опять смущенно моргнула и сказала просто и ясно:
— А я… я думала, вы меня пригласите…
Сейчас мне трудно припомнить, какие чувства тогда охватили меня. Я не был ни взволнован, ни возмущен, ни даже удивлен. Я не испытывал неприязни к ней. И уж конечно, нельзя сказать, что она мне понравилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30