..
– Ты добрый, да? – спросила София вкрадчивым голосом. – Тогда, может быть, отпустишь? Ну, хоть кого-нибудь?
«Двушка» помолчала немного, затем продолжила усталым голосом («Эмоции и состояния у нее хорошо получаются» – подумал я):
– Я не оставляю вам права на самостоятельные решения... Вы слишком заземлены...
– А я смогу иногда быть Полиной? – перебила компьютер моя деловая дочь.
– Хоть Виардо... – ответил компьютер, и больше в тот вечер мы его не слышали.
– Это в корне меняет дело, не правда ли, папочка? – спросила Полина, устраиваясь у меня на коленях. – Соглашайся, давай! Я очень, очень хочу побыть Полиной Виардо... Хоть немножечко... И Айседорой Дункан... Правда, я никогда не понимала, что такое «виртуальный мир», но если в нем можно целоваться с Есениным, то я согласна...
Остаток дня прошел замечательно. Мы провели его в любви и согласии друг с другом, обеденным столом и «двушкой», безукоризненно выполнявшей все наши гастрономические и иные фантазии. Перед тем как разойтись по спальням, мы без долгих споров решили, что первую свою вылазку в виртуальную вечность мы устроим в Париже короля Людовика XIV, а следующую – в доколумбовой Америке, Вене Штрауса или, как настаивал Баламут, в Александрии Дальней.
Ночь была божественной – мы с Ольгой никогда так не любили друг друга...
– Как в последний раз... – прошептала она, утомившись.
– Или в первый... – улыбнулся я.

2. Клизма, парикмахерская... – Кто останется хозяином? – Музыка виртуального мира...

На следующее утро пришли безмолвные синехалатники и отвели нас в комнату, по всем параметрам напоминавшую операционную, хотя хирургического стола и прочего соответствующего оборудования в ней не было.
Рассевшись на кушетках, покрытых клеенкой, противно пахнувшей карболкой, мы настороженно всматривались в глаза друг друга. Я бы не сказал, что мы полностью подготовились к «перерождению» в БК-3, но горьких сожалений по поводу предстоящего перехода в новую действительность ни у кого не было. «Да, нас развратили морально, надругались над нашими телами с помощью галлюцигенов, транквилизаторов и антидепрессантов, – рефлексировал я с легкой улыбкой на лице, – нам заправили в мозги гордыню, нам, наконец, доказали, что виртуальный мир ничем не хуже реального и более того, превосходит его по всем параметрам. Пообещав власть над миром, нас превращают в баранов...»
– Пахнет как в операционной, – поморщился Бельмондо. – Мне почему-то кажется, что сейчас нам будут делать резиновую грушу. И вовсе не в переносном смысле.
Борис оказался прав – явившийся вскоре Шварцнеггер приказал нам по одному заходить в маленькую комнатку и там самоочищаться при помощи клизм литровой емкости. Через полчаса после выполнения приказа мы были переведены в парикмахерскую, и там люди в синих халатах обрили нас наголо. Оставшись без волос, мы столпились перед большим, во всю стену зеркалом.
– Интересные шляпки носила буржуазия... – пробормотал Баламут, рассматривая свою блестящую голову с разных ракурсов. – Никита Сергеевич Хрущов после тифа...
– А ты ничего... – посмотрел я на ставшую другой Ольгу, – эротично выглядишь... «Вояж, вояж»...
Ольга по блеску моих глаз поняла, что я не прочь познать ее в новой прическе, но, никак на мои слова не отреагировав, принялась приглаживать свой череп.
Привыкнуть к себе и друг другу мы не успели – синехалатники повели нас мыться.
«Интересно... – думал я, лежа в ванной и подставляя губке, управляемой симпатичной банщицей, то одно место, то другое. – Интересно, почему „двушка“ сказала, что мы не станем заниматься детскими забавами? Неужели любовь – ничто перед безграничной властью и безнаказанностью? И вместо того, чтобы наслаждаться девушками, я буду наслаждаться властью? Встать! Лечь! Встать! Лечь! Брр, как пошло».
После мытья меня нарядили в шерстяные безрукавку и шорты и отвели в комнату, из которой мне с друзьями и детьми предстояло управлять миром. Друзья и девочки уже находились в ней, естественно в компании Шварцнеггера. Баламут что-то говорил в потолок – общался, видимо, с вездесущей «двушкой». Прислушавшись, я понял, что он просит плотного завтрака с легким пивом. Но «двушка» молчала.
– Все дорогой, – ухмыльнулся я. – Теперь только глюкоза внутривенно, а все остальное – фантазия.

* * *

...Присоединение к нашим телам процессоров было безболезненным – нам просто приклеили по чипу меж лопаток и раз двенадцать укололи в нервные точки игольчатыми концами шедших от него проводов.
Перед тем, как кануть в виртуальный мир, мы простились. После того, как кресла приняли нас в свои подогретые объятия, наше терпение испытывалось еще с полчаса – человек семь в белых халатах возились с проводами, подсоединяя нас к компьютеру и друг другу. Когда почти все было готово, один из белохалатников начал в последний раз осматривать все провода, отходившие от меня. В какой-то момент наши глаза столкнулись... Холодный бесчувственный взгляд пронзил меня насквозь, я и мгновенно сжался в беззащитный ком...
– В чем дело, Чернов? – раздался с потолка встревоженный голос Двушки.
– Ты... ты сказал, что вольешься в Трешку? – спросил я подрагивающим голосом.
– Да, конечно, – ответила «двушка».
– А кто тогда останется? Кто будет хозяином всего этого? Всего этого и наших жизней, соответственно? Эти тупые роботы? Я бы предпочел быть во власти Худосокова!
– Трудный ты... – вздохнул компьютер (я заметил, что он постоянно обновляет свой словарь за счет нашего). – Это так естественно... Представь, что у тебя мозги не только в голове, но и в руках, ногах, желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111