.. Худосокова...
Шорох прервал мои мысли, я потянулся, сел, обернулся к Ольге и увидел, что рядом с ней сидит Шварцнеггер с пистолетом в руке и смотрит на меня как на рулон дешевой туалетной бумаги.

5. Опять крааль. – Супербизон идет по следу. – Засада. – Кырк-Шайтан, Сильвер и сбоку бантик.

– Где остальные? – спросил Шварцнеггер бесстрастным голосом автоответчика.
– Не знаю... – ответил я упавшим голосом. – Я проснулся – детей не было. Ушли, наверное, в пещеру...
– Не в трещину?
– Полина не пролезла бы...
Шварцнеггер подошел к трещине и, настороженно оглянувшись на меня, попытался просунуть в нее голову. Она, к моему глубокому неудовлетворению не пролезла (в воображении я видел, как молочу его, застрявшего, ногами). Следов Леночки, к счастью, он видеть не мог – солнце расположилось так, что слепило ему глаза.
– Кровь? – спросил Шварцнеггер, заметив бурые потеки.
– Это либо Баламут, либо Бельмондо пытались просунуть свои глупые головы... Ну, как ты сейчас пытался...
– Они, что выздоровели?
– Если бы выздоровели, не совали бы...
– Про них тоже ничего не знаешь? – спросил с холодной ухмылкой, пристально заглядывая мне в глаза.
– Откуда? Они раньше нас в бреду смылись... Я по крови только понял, что они сюда заглядывали... Разве здоровый человек...
– Бери бабу, пойдем, – не дал сказать Шварцнеггер. – Она за мной, ты за ней. Если что, убью обоих. Ферштейн?
– А на фиг идти?
– Хозяин приказал к обеду доставить.
– К обеду? Что же ты раньше не говорил, что к обеду? Мы бы давно уже в штольне были...
– Много говоришь. Пошли.
– А можно мне по большому? Я недолго?
– Если долго, досирать в штаны будешь...
И Шварцнеггер, взяв Ольгу за руку, повел за собой к выходу из камеры. Когда они скрылись в проходе, я устроился напротив трещины и начал забрасывать пылью след Ленкиного ботиночка. Забросав, натянул штаны и кинулся догонять Ольгу.

* * *

Оставив нас в краале, Шварцнеггер ушел в карст искать, как я подумал, Баламута и Бельмондо с их дамами. Перед тем, как исчезнуть в лазе, он посоветовал мне не устраивать на него засад.
У устья штольни я нашел картонный ящик с провизией – в основном консервы, печенье и другая съедобность, продающаяся в любом уличном магазинчике. Накормив Ольгу и поев сам, я устроился на траве и задумался, что делать дальше. И сразу же в голову пришла мысль, что неплохо бы замуровать Шварцнеггера в карсте.
"А если друзья не нашли выхода и не сбежали? Да и чем замуровывать? – рассудил я и, в конце концов, решил воспользоваться подсказкой Шварца и устроить на него засаду. И устроить ее не у выхода из лаза, а где-нибудь в пещере, тем более, что фонарь мой светил еще ярко. Один на один против вооруженного до зубов супербизона я ничего не смог бы сделать, а вот где-нибудь уронить на него камушек килограммов в пятьдесят-сто, а потом постоять над тем, что останется с непокрытой головой – вполне мне по силам.
Место для засады нашлось довольно быстро. Невдалеке от входа в пещеру из штольни проход раздавался в стороны и вверх, образуя довольно просторную камеру, под сводом которой, как раз над нашей тропой, зияла вместительная ниша.
«Если спрятаться в ней, то можно устроить славную охоту на кабана...» – подумал я.
С трудом выломав кусок сталактита килограмм в пятьдесят, я закинул его в нишу и забрался сам. Забравшись, осмотрелся и обнаружил, что нахожусь не в нише, а в поросшей известковыми сосульками узкой и невысокой извилистой галерее, полого уходящей вверх. Поместив обломок сталактита на самый край ее устья, как раз над основным проходом, потушил фонарь и улегся дожидаться добычи. Не успели мои глаза раствориться в кромешной темноте, как я сообразил, что в ней будет весьма затруднительно сбросить мою «бомбу» точно на темечко Шварцнеггера. И, если я промахнусь, и она, не дай бог, упадет ему на мизинец ноги, то он размажет меня по стенкам пещеры как печеночный паштет... И мне пришлось спускаться в проход и сооружать под моей засадой баррикаду. «Наткнется на нее, чертыхнется, я услышу и сброшу свою посылочку прямо на спину...» думал я, укладывая куски сталактитов один на другой.
Когда баррикада была готова, до меня дошло, что, увидев ее, Шварцнеггер насторожится, и все мои труды пойдут насмарку. Я сел чесать затылок, но это не помогло. Пнув ногой баррикаду, уселся на ее развалинах в позе роденовского Огюст Роден – известный французский скульптор.

мыслителя. Эта поза оказалась гораздо продуктивней простонародного способа оживления мыслей, и скоро я придумал поставить растяжку. Нитки у меня всегда были с собой, а сигнальных мин, то есть камушков, под ногами было полно. Закончив установку растяжки, я забросил наверх еще пару обломков сталактитов и забрался сам.
Устроившись в засаде, несколько минут наслаждался своей догадливостью, затем в голову пришла мысль: «Ты все-таки дурак – в скале звуки распространяются очень далеко и Шварцнеггер, наверняка, слышал твою возню со сталактитами». Но делать было нечего, и я решил оставаться в засаде – все равно он меня не убьет: приказа такого не было. Надает по фейсу и поведет ужинать.
Сидеть пришлось долго. Когда борьба со сном пошла не в мою пользу, я решил развеяться и прогуляться на четвереньках по галерее, в устье которой сидел. И, преодолев метров двадцать, проснулся. Этому способствовали небольшие острые сталагмиты, попадавшие под колени, а также несколько побед моего лба над свисавшими с кровли сталактитами. Сбив третью известковую сосульку, я решил вернуться, но вдруг услышал впереди невнятные голоса. Сердце забилось барабаном, захотелось немедленно очутиться в ставшем таким привычным, и в общем-то безопасном краале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111