Надо бы мне аптечку найти, а то лопухи загноятся...
В это время к свалке приблизился еще один парень в синем халате с тем же отсутствующим взглядом; за собой он катил тележку с ящиком, набитым сосновой стружкой. Не обращая внимания на необычное содержание мусорной кучи, он высыпал на нее свой ящик и ушел.
– Дефективный какой-то гражданин... – пожала плечиками София, отряхивая с себя золотую стружку. И, понюхав воздух, бросила: – Персиков хочу!
– Счас будут! – буркнул Баламут и, выбравшись из кучи, протянул подруге руку.
Пройдя десяток метров по галерее, освещенной лампами дневного света, беглецы поняли, что находятся в крупной подземной лаборатории. Естественные полости карстовой пещеры были выровнены и превращены с помощью галерей, пробитых буровзрывными работами, в сложную и, видимо, многоуровенную систему помещений. По обеим сторонам коридоров тянулись шлейфы кабелей, повсюду к стенам и металлическим дверям были прикреплены желтые ящики с приборами и таблички «Не трогать! Убьет!», «Убежище», «Останавливаться запрещено!», знаки радиационной и химической опасности. Несколько раз им встречались люди со склянками, коробками и приборами в руках, они внимательно смотрели чужакам в лица и безмолвно шли дальше.
Баламут спросил одного из них, где в этой конторе можно раздобыть турецких персиков или пирожков из капусты, но тот отшатнулся как уличный пес от подвыпившего любителя животных и опрометью скрылся за одной из дверей. Беглецы из крааля хотели было идти дальше, но тут из помещения за дверью (сбежавший синехалатник оставил ее приоткрытой) пахнуло живописными запахами жареной картошки и тушеного мяса. Бельмондо, оставив товарищей в коридоре, вошел в помещение и через несколько секунд вернулся в состоянии сильного душевного волнения:
– Столовая у них тут! И официантки в кружевных передничках. Пошлите, ужинать, господа!
И пропустил девушек в дверь. Баламут хотел последовать за ними, но тут из-за угла появился человечек в синем халате; он вез на тележке двухлитровые бутыли. Николай внимательно посмотрел на них, затем властным жестом приказал человечку остановиться, взял одну из бутылей и, круглея от удовольствия, прочитал вслух формулу: «Це два аш пять о аш», небрежно сделанную черной краской. Сунув бутыль подмышку, приказал человечку продолжать движение в заданном направлении, а сам походкой счастливого человека двинулся в столовую.
Она ничем не отличалась от обычной заводской столовой для высшего комсостава. Симпатичные официантки в безупречно белых передничках и кокошниках, розовые салфетки в пластмассовых стаканчиках, довольно плотный набор столовых приборов, растительное масло во флакончиках и горчица в розетках. Несколько столов было занято безучастно жующими белыми воротничками.
Не успели друзья усесться за свободный столик, как из кухни появились официантки с заставленными снедью подносами. Они принесли салатики из свежей капусты, прекрасный пахучий борщ в маленьких тарелочках, тушеную говядину с жареной картошкой и четыре компота в тонкостенных стаканах. Оглядев заставленный стол, Баламут поднял пылающие гневом глаза на оставшуюся официантку и возмущенно выпалил, указывая на бутыль со спиртом:
– Вы что, это не видите!?
Официантка настороженно посмотрела на Баламута и, ничего не сказав, удалилась. Николаю демарш не понравился. Он встал и, невзирая на увещевания девушек, направился на кухню и вернулся с подносом, на котором стояло четыре стакана, два литровых пакета с апельсиновым соком и две общепитовские тарелки; одна из них была наполнена вялыми огурцами прошлогодней засолки, другая – порционными кусками тушеной говядины.
– А персики? – спросила София.
– А персики потом, – невозмутимо ответил Баламут, выставляя свою добычу на стол. Выставив, отнес поднос на соседний стол. Перед тем как сесть, вынул из боковых карманов куртки четыре персика и распределил их между девушками (большие достались Веронике, а спелые – Софии).
– Хоть бы кто голову поднял... – сказал Бельмондо, рассматривая зал. – Эх, братцы, знаете, кого они мне напоминают? Угадайте с трех раз...
– Зомберов худосоковских... – весело ответил Баламут, наливая себе с Борисом спирта, а девушкам сока. – Но, к моему глубокому удовлетворению, полностью лишенных этой противной, даже архипротивной зомберской агрессивности.
– Подлей мне огненной водицы – попросила София, и, бросив взгляд на соседний столик, за которым сидели двое мужчин в белых халатах и шапочках, улыбнулась:
– И тем лаборантам тоже... В компот.
Николай булькнул ей в стакан спирта, затем встал, подошел к соседнему столику и с воодушевлением выполнил просьбу жены. Доедавшие второе лаборанты не обратили на него внимания. Вернувшись за стол, Баламут предложил тост за Черного и Ольгу. Выпив, закусил основательно, затем откинулся на спинку стула и сказал:
– Освободим мы Черного с его прайдом, освободим. Вот только подкрепимся, расслабимся, отнимем у этой протоплазмы оружия какого-нибудь и к вечеру Ленчика по частям похороним...
Наши безмолвные соседи, отодвинув пустые тарелки к центру стола, принялись за компот. Не пролив и капли, они выпили баламутовский «коктейль», посидели немного и, пошатываясь, направились к выходу.
– Не нравится мне все это... – вздохнула Вероника, когда лаборанты вышли из столовой... – Если есть кролики, то должны быть и волки... А вы ведете себя как подвыпившие матросы в Диснейленде... Дорвались до спиртного... Пока все не выжрете...
– Все будет в полном порядке! – прервал ее Баламут. – Все надо делать с кайфом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111