Но получалось, что они просто упали бы в обморок. Обморок, конечно, вещь для женщины весьма полезная и решительная, но в сложившейся ситуации вряд ли пригодная.
«Придется вспоминать вредные советы папы...» – вздохнула Полина, представив лежащую без чувств матовую бабушку. И вспомнила, как после того, как родители разошлись, мама с бабушкой постоянно напоминали ей, что папа говорит одни глупости и гадости и рекомендовали ей почаще закрывать уши. Папа действительно был глупее всех, но с ним было интересно. Только он говорил ей трехлетней: «Как ты думаешь...», «Посоветуй мне...», «Я сказал такую глупость...», мог устроить пикник на крыше сарая и затем предложить перебраться по дощечке на соседский сарай, с которого можно было рвать каштаны... Или затащить в болото на берегу Клязьмы, или на железнодорожные пути... И всегда говорил: «Надо знать, чего стоит бояться, а чего нет. Часто очень страшные, по словам взрослых, вещи оказываются просто очень интересными и волнующими и, наоборот – то, что взрослые настоятельно рекомендуют, оказывается очень вредным»... И относил к вредностям пластыри, капли, веру Чернов имел виду не веру, как таковую, а Веру, свою бывшую супругу.

и послушание.
Несколько минут Полина вспоминала рассказы отца о своей работе в экспедициях. В конце концов, набралась целая вязанка полезностей:
1. Слабые очень вкусны. Поэтому их все едят.
2. Если можешь обойтись – обходись.
3. В горах и пустынях можно есть всех насекомых, кислячку, эфедру (хвоинки такие), клевер, лук, и вообще, все, что едят бараны.
4. Испугался – погиб.
5. Всех животных перед употреблением надо сварить или до красноты зажарить.
6. Кто знает жизнь – не торопиться.
7. В неясных ситуациях поступай оригинально.
8. Сытый и осторожный не пропадет.
«Этого на первое время вполне хватит, а все остальное вспомнится по мере необходимости», – подумала Полина и решила начать самостоятельную жизнь с проверки истинности 8-го пункта, а именно – первым делом отойти подальше от пещеры и там подкрепится. Перед уходом она подошла к трещине, просунула в нее голову и увидела, что отец продолжает спать, что-то бормоча во сне. Некоторое время она со смешанными чувствами смотрела на родителя, затем, сделавшись вдруг озабоченной, нырнула в трещину, подошла, вытащила у него из нагрудного кармана коробок спичек и, поцеловав в давно небритую щеку, выбралась наружу. Помахав отцу на прощанье ручкой, взяла захныкавшую от голода Лену за руку и осторожно повела ее вниз. Спустившись в ущелье к клокочущему голубому ручью, применила пункт №7 и пошла вверх по нему.
Примерно через километр они увидели гревшуюся на тропе большую узорчатую змею. Полина остолбенела от страха и хотела, было, бежать прочь, но вспомнила, как отец рассказывал, что змея, даже самая ядовитая – самое беззащитное существо: каждый норовит вдарить ей палкой по голове. И скоро на земле их вообще не останется. И еще как в Китае их фаршируют – не кормят неделю, затем ставят на сильный огонь котел с рисом или какой другой начинкой и запускают туда голодную змею. Сказал, что очень вкусно получается – сам пробовал.
И Полина, посадив Леночку под большим камнем, пошла искать палку. Первый удар, конечно, прошел мимо, и даже не мимо, а с очень большим «недолетом». Змея (это был взрослый упитанный щитомордник) попыталась скрыться в ближайших каменных развалах, но второй удар переломил ей позвоночник, а третий – размозжил голову. Оставив жертву на тропе, все еще дрожащая от волнения Полина сходила за Леной; вернулась с ней к змее, хотела взять последнюю за хвост, но не смогла – стало противно и страшно. А Лена, наоборот, обрадовалась и со словами «Зея, Зея!» схватила гадину за хвост и протянула ее Полине.
– Схватила, вот ты и тащи! – нашлась охотница и, взяв сводную сестру за руку, повела по тропе, стараясь не оставлять следов.
Метров через триста пути, в стороне от дороги, они увидели сухое дерево. Наломав дров и натаскав их в один из распадков, Полина разожгла костер с первой же спички (отец учил) и ушла с Леной в укромное место дожидаться, пока он прогорит. «Увидит дядя Худосоков костер, прибежит нас схватить, а мы совсем в другом месте» – думала она, наблюдая за костром из-под кустов барбариса.
Когда костер прогорел, Полина закопала змею в углях и побежала в убежище. Лены в нем не было. «Спокойно, девочка, спокойно, – сказала она себе, озираясь по сторонам. – Тебя здесь не было минуток пять, далеко она уйти не могла».
И побежала в сторону, в которую Лена вероятнее всего ушла. Скоро беглянка была найдена – он сидела на небольшом картофельном поле и собирала маленькие, с орех, картофелины в карман куртки. Полина постояла на краю поля, успокаиваясь, затем уселась рядом с сестрой и посетовала:
– Теперь они узнают, что мы здесь...
Лена ничего не сказала, она просто протянула сестре картофелину и сказала:
– Есь. Вкусно.
Полина есть немытое не стала. Набрав клубней во все карманы, она увела сестру с поля и затем, вернувшись, посадила все вырванные кусты в их родные ямки...
К счастью змея не сгорела. Пока они ее ели, вкусную, сочную, в золе поспевала картошка.
Спать они устроились в нише, найденной Полиной в скалах правого борта ущелья. Видимо, она была медвежьей берлогой. Еще засветло девочки натаскали в нее сухой травы в таком количестве, что ночной холод не мог им угрожать ни с какого бока. Но заснули они лишь к рассвету... Всюду им чудились подступающие тени, непонятные звуки и шорохи... В середине ночи – они уже спали – метрах в пятидесяти от ниши раздался заунывный волчий вой, затем непонятные звуки, будто волки драли кого-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111