- Вы называете убийство невинных людей своей «работой»?! - воскликнул я.
- Послушайте, Ватсон! - подхватил Холмс. - Вы в конце концов врач. Могли бы принять во внимание, что мистер Синклер не совсем в здравом уме, хотя не слишком, я надеюсь, для виселицы в Пентонвилле.
Синклер дернулся в сторону Холмса и вытащил из кармана пистолет.
- Что вам известно обо мне? Как вы посмели назвать меня сумасшедшим? - рявкнул он с побелевшим от гнева лицом.
- Мне представляется, я знаю о вас достаточно, - заметил Холмс спокойным тоном. - Знаю, например, что ваше влечение к Германии возникло в связи с тем, что ваш отец женился на немке, когда работал в этой стране, и вы на самом деле родились в Дрездене. Знаю, что вы с вашей матерью следовали за отцом и его работой по всему миру, пока она не умерла от эпидемии холеры в Аргентине в 1881 году…
- Ни слова больше о матери! - угрожающе завопил Синклер. По лицу его струился пот, а бархатистые карие глаза теперь светились странным желтым светом. - Она не умерла, Холмс! Ее замучило бессердечное и самовлюбленное животное, которое больше заботило давление пара и коэффициенты расширения, чем его преданная жена! - самодовольный маньяк, который таскал эту хрупкую леди по местам, не подходящим для любой женщины, и она следовала за ним без слова упрека, и это все больше подтачивало ее тело и дух! Прекратите эту чертову болтовню и поворачивайтесь! Cuando se acabo la cosa, se acabo la cosa! С этим покончено, пусть так и будет! А теперь поворачивайтесь! - И он направил пистолет на Холмса.
Пока Холмс выводил Синклера из себя, мне удалось незаметно сунуть руку в карман и нащупать свой пистолет. Теперь я собирался отвлечь его внимание и попытаться убить, но меня опередили.
Звук выстрела прогремел со стороны подлеска слева от нас, и Синклер, покачнувшись, упал, а затем кубарем скатился вниз по ступенькам за нашей спиной.
- Быстро, Ватсон! - крикнул Холмс. - Ваш пистолет!
Выхватив свой «адамс», я пальнул в Синклера, который пытался подняться на ноги где-то под насыпью. Я промахнулся, но и он в меня не попал и метнулся куда-то назад, в укрытие.
Мы с Холмсом скатились вниз по откосу в нескольких ярдах от ступенек и стали обследовать территорию. Между нами и меловыми карьерами изгибалась запасная ветка, заполненная вереницей вагонов, груженных мелом. Рельсы сходились, соединяясь с основной веткой сразу за пешеходными мостками, и пространство между запасным и основным путями было заполнено густым подлеском и кустарником, где скрывалась узкая тропа. Наш неизвестный союзник стрелял, по всей видимости, с запасной ветки. Синклер же теперь прятался где-то в кустарнике.
Мы с Холмсом осторожно пробирались по тропинке, всматриваясь в заросли по сторонам. Мы прошли всего несколько ярдов, когда раздался щелчок пистолета и у моего виска просвистела пуля. Повернувшись на звук, я почувствовал, как вторая пуля задела мне левую руку, и одновременно послышался выстрел.
- Сюда, Холмс! - крикнул я, поскольку Синклер каким-то образом занял удобную позицию у главного пути и затаился где-то у стрелки.
Холмс нырнул в заросли, когда безумец опять прицелился. Я выстрелил и опять промазал, его же пуля прошла неприятно близко.
Распластавшись и вжавшись в землю, насколько возможно, я пополз вверх по насыпи, что сильно осложнялось из-за моей раненой руки. Когда я достиг вершины и попытался подняться на ноги, перед глазами предстал Синклер, всего в нескольких ярдах от меня; пистолет его нацелен прямо мне в сердце. Я поднял оружие, но было уже поздно.
Прежде чем он смог выстрелить, произошло нечто удивительное. Рельсы под его ногами задвигались, он потерял равновесие и в мгновение ока растянулся рядом с железнодорожными путями.
Я осторожно поднялся на ноги и пошел к нему. Его пистолет валялся на расстоянии вытянутой руки, и он как сумасшедший скреб землю, пытаясь до него дотянуться. Я не мог понять, почему он не может подползти, пока наконец до меня не дошло, что его правая нога накрепко зажата между рельсом и подвижной частью основной ветки, которая сочленялась с запасной.
Я находился всего лишь футах в двадцати от него, когда он схватил свое оружие. Я тотчас выстрелил, но снова промахнулся. Его первый выстрел оказался неудачным, но вторая пуля угодила мне в левое плечо, пронзив такой острой болью, что я выпустил из рук свой пистолет, повалился на колени; слабость и боль завладели мною. Голова закружилась, и я опять услышал ритмичный стук колес, как будто вернулся на площадку машиниста в Солсбери. Я знал, что надо найти свой пистолет и начал в полузабытье шарить вокруг себя. Солнце полыхнуло мне в глаза, и я услышал крик Холмса: «Прыгайте, Ватсон, погибнете!»
Секундой позже откуда-то выскочил Холмс, как будто появился прямо из солнечной вспышки, и, вцепившись в меня захватом регбиста, метнулся в сторону, на склон насыпи. Пространство над моей головой наполнилось ревом и темными очертаниями, мелькающими вдоль запасной ветки и громыхающими в сторону стрелки, где лежал зажатый рельсами Синклер.
Когда астроном понял свою участь, он громко, пронзительно закричал, криком, ужаснее которого я ничего не слышал, но голос его тотчас оборвался с ужасающим бульканьем, когда поезд с тяжелыми, груженными известью вагонами неумолимо пересек стрелки, превращая несчастного в кровавые лохмотья своими безжалостными стальными колесами.
- О Боже, - раздался потрясенный голос Эмили Нортон. - Я вовсе не хотела этого!
26
ВЕТЕР ВОЙНЫ
На некоторое время я потерял сознание, и следующее, что я помню, это склонившееся надо мной встревоженное лицо Эмили, перевязывающей мои раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64