Начали оглядываться назад солдаты – верный признак того, что надломились, дрогнули. Задача командира – криком, матом, собственным примером, но взбодрить подчиненных, придавить все их чувства и мысли. Но он, Михаил Багрянцев, не станет этого делать. Пусть его солдаты сегодня боятся. Пусть оглядываются и даже отступают. Это спасет их от мучительных переживаний и будущих кошмаров. Сдержитесь, братцы.
– Спокойнее, не нервничайте, – подошел вплотную к зеленым стальным спинам подчиненных Багрянцев.
И тут же сам отпрянул назад. Впереди, между двух стальных грибов-касок мелькнуло лицо Тарасевича. Мишка и мысли боялся допустить, что увидит в толпе кого-то знакомого, а самое главное, что кто-то увидит его. Он даже Рае говорил, что сидит хоть и в повышенной готовности, но в казарме.
А тут сразу – Андрей. Увидел ли он его? А что подумает, если все же увидел и узнал? Или все‑таки это был не он? Рая говорила, что тот куда-то собирался уезжать…
Нет-нет, это просто самоуспокоение, боязнь взглянуть в лицо правде. Андрей вне всякого сомнения – здесь, и именно по другую сторону баррикад. Было бы странным, если бы он спокойно где‑то отдыхал или даже зарабатывал себе на жизнь. Тарасевич не позволит загонять себя в клетку, даже Указом Президента. Значит, он. Но увидел или нет?
Отвернувшись, Мишка торопливо снял притороченную к ремню каску, напялил ее поглубже на глаза. Приподнял воротник бушлата. Втянул голову в плечи. Затравленно повернувшись, осторожно обшарил взглядом толпу. Где же Андрей? Перешел в другое место? Даже если так, можно перевести дух. Сколько времени| мечтал увидеться, впервые обиделся на Раю, когда она не допыталась у Андрея, где он сейчас и что с ним, а теперь… Теперь хочется того же, что и солдатам: чтобы в самом деле побыстрее все закончилось – и в казармы. А там с головой – под одеяло…
Хотел Мишка обмануть самого себя, когда его, представленного к увольнению в запас из армии вроде бы по сокращению штатов, а на самом деле за август 91-го, вдруг вызвали в кадры МВД и предложили перейти служить в их структуры. Из царской армии шел неписаный закон: уважающий себя офицер никогда не наденет шинель жандарма. Состоять в приятельских отношениях, делать что-то совместно по службе – это ради Бога. Но после того, как охранял народ, гонять его же по улицам собственных городов… Низко и недостойно строевого офицера, да еще разведчика.
Загоношился тогда и Мишка, потом, однако, убедил себя и успокоил совесть: преступность в стране сейчас такова, что собственные бандиты быстрее зальют страну кровью, чем иноземный враг. К тому же это могла быть и своеобразная пощечина армии, выбросившей его за ненадобностью – а вот другие оценили и поверили. К тому же семья, разгромленная квартира потребовали немало денег, и сразу. Чего ради политических амбиций демократов он станет плевать на себя, на свои заслуженно полученные офицерские погоны?
Точку в сомнениях поставил «Белый медведь». Уволенный из разведки в числе первых, успевший месяц-другой покрутиться на «гражданке», он оказался более категоричен и решителен:
– Уходи и не бойся. Меня знакомые юристы уговаривали: подавай в суд на министра обороны, увольнение незаконно и дело стопроцентно выигрышное. Душа рвалась в драку, но вдруг подумалось: а под чье начало возвращаться, в какую армию? К Шапошникову, который готов был бомбить Кремль, лишь бы доказать свою лояльность демократам? К Паше Грачеву, еще более услужливому и мелкому подхалиму, не имеющему понятия об офицерской чести? Не хочу «Белый медведь» окажется удивительно прозорлив в предсказаниях о П. Грачеве, будущем министре обороны. 3-4 октября именно Грачев позволит поднять армию против народа. Случай с ним более чем наглядно свидетельствует: политики, вознесенные к власти на гребне революционных страстей, как правило, нравственно ущербны и в силу стадности изначально не способны на самостоятельные поступки. В октябре 93-го года армией управляла самовлюбленная, но бездарная во всех отношениях марионетка.

.
В словах «Медведя» еще сквозила обида, обида за собственное унижение, но, тем не менее, в голосе чувствовался металл.
– Понимаешь, они могут отобрать у нас погоны, но не честь. А кроме армии, есть еще множество вертикальных линий вокруг в самых разнообразных областях, по которым тоже можно идти вперед и вверх. И эти линии не менее интересны и привлекательны. Мы отличаемся от того же Грачева тем, что ему остается в этой жизни только падение вниз, а мы можем идти вперед. Пусть они падают, подлецов жалеть не надо. Будущее за нами. И каким оно станет, зависит только от нас.
Сам «Медведь» ушел в Министерство безопасности, не побоявшись вселенского визга в сторону этого ведомства со стороны демократов и диссидентов, в одночасье вдруг ставших гордостью и совестью нации. И после встречи с командиром Мишка дал эмвэдэшникам согласие на оформление документов.
Кто же знал, что министр МВД Ерин еще более «никакой», чем Паша Паша, Павлик – до отчества Грачев ни в войсках, ни в народе не дослужился.

. Что первым именно он даст понять Ельцину: можете издавать любые указы, милиция обеспечит их выполнение.
И все же перед 21 сентября Борис Николаевич проверил своих силовых министров на «вшивость» еще раз, почтив своим присутствием эмвэдэшную дивизию имени Дзержинского и придворную Таманскую общевойсковую. Командиры, вознесенные в свои кресла августовским путчем и прекрасно понимающие бесперспективность дальнейшей службы без таких же «августовских» министров, заверили Ельцина в готовности выполнить любой приказ Верховного Главнокомандующего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82