Ц Слишком быстро всё получилось. Спорт Ц это, прежде всего, огромный тру
д. Ежедневный, до пота. А на одном таланте чемпионом-рекордсменом не стане
шь… Хотя, Ц тут Бим такое лицо состроил, будто чего-то кислого проглотил,
Ц разведка доносит мне, что Радуга этот пот потихоньку выжимает из себя
…
Вот так: разведка доносит. Выходит, нельзя верить нянечке, продала она Бим
у вечерние бдения Алика.
Но вопрос решён: едет Радуга на сборы под Москву. Первого июня отходит авт
обус от станции метро «Киевская». Осталось только написать сочинение, со
брать чемодан, попрощаться с родными и близкими и Ц пока!
Но о сочинении забывать не стоило.

13

Завуч объявил: сочинение на вольную тему.
Абсолютно вольная тема: хочешь Ц пиши о прочитанном, анализируй книги, к
оторые «проходил» по литературе, хочешь Ц пиши о себе, о друзьях, о своих
мечтах, замыслах…
Ц Радуга может написать стихи Ц если получатся, Ц сказал завуч.
Он был в превосходнейшем настроении: учебный год позади не только для шк
ольников. Учителям летние каникулы радостны гигантским Ц двухмесячны
м! Ц отпуском, отдыхом от тетрадей, контрольных, опросов, отметок, прогул
ьщиков, отличников, сбора металлолома и макулатуры, родительских собран
ий и педсоветов. В эти вольные два месяца педагог может позволить себе ни
кого не воспитывать, никого не учить, никому не читать нотаций, спать по но
чам и бездельничать днём. Завидная перспектива!
Она маячила перед довольным жизнью завучем, и он захотел напоследок почи
тать в тонких ученических тетрадках не стандартные блоки «на тему», спис
анные из учебников или Ц в лучшем случае Ц почерпнутые из умных литера
туроведческих фолиантов, а собственные мысли своих учеников, двадцати п
яти индивидуумов Ц зубрил, тихонь, заводил, остряков, ябед, задир, пай-мал
ьчиков и пай-девочек, маленьких мужчин и маленьких женщин.
Ц Пишите, о чём хотите, Ц повторил он и, поставив стул у открытого окна, п
ринялся рассматривать лето, вовсю хозяйничающее в городе.
Сашка Фокин в тоске заскрипел зубами: стоило почти неделю корпеть над уч
ебниками, если тема Ц вольная. Но не пропадать же благоприобретённым зн
аниям! Он раскрыл тетрадь и недрогнувшей рукой написал заголовок: «Тема
труда в поэме В. В. Маяковского „Хорошо“».
Даша Строганова тоже раскрыла тетрадку, подложила под правую руку розов
ую промокашку, вытерла шарик своей авторучки чистой суконкой, попробова
ла его на отдельном листке бумаги Ц не мажет ли? Ц и только тогда написа
ла ровным круглым почерком: «Что для меня главное в дружбе?» Выбирая тему,
она думала об Алике, но писать о нём Даша не собиралась: даже вольная тема
школьного сочинения не предполагала, на её взгляд, полной откровенности.

А Гулевых, ликуя от собственной предусмотрительности, осторожно выложи
л на крышку парты вырезку из журнала и, поминутно заглядывая в неё, написа
л: «Пеле Ц футболист века».
Только Алик не спешил заполнять тетрадку. Что-то мешало ему писать, отвле
кало от создания очередного стихотворного шедевра. Как будто витала ряд
ом какая-то мысль, а ухватить и укротить её Алик не мог и мучился оттого, да
же злился.
Завуч отвлёкся от заоконного вида, спросил:
Ц Из-за чего задержка, Алик?
Ц Сей минут, сей секунд, Ц забормотал Алик, не слыша, впрочем, себя: он лов
ил порхающую мысль. Вот, вот она Ц совсем рядом, накрыть её сачком, как ярк
ую бабочку, просунуть под сетку руку, зажать в ладони Ц здесь!
Схватил ручку и написал, словно кто-то подталкивал его: «Фантастический
рассказ». А вернее, рука сама написала эти два слова, а Алик только смотрел
со стороны, как его собственная правая пишет то, о чём он, Алик, никогда бы и
не подумал: не любил он фантастики, не понимал её тайных и явных прелестей
, не читал ни Бредбери, ни Ефремова, ни Лема, ни Кир. Булычёва.
Но, не вдаваясь в механику странного явления, начертал строчкой выше ещё
два слова: «Таинственный эксперимент». Это было название рассказа, котор
ый Алику предстояло создать за сорок пять минут урока плюс десять минут
перемены. Именно так: предстояло создать. Или даже высокопарнее: преднач
ертано свыше. И Алик не противился предначертанию, даже не пытался догад
аться Ц откуда свыше поступило дурацкое предначертание, гонял ручку по
строкам, создавал «нетленку».
«Было раннее летнее утро. Солнце вставало с востока, озаряя своими жарки
ми лучами всё окрест. Конус солнечного света медленно и неуклонно двигал
ся по стене Института мозговых проблем. Вот он добрался до закрытого наг
лухо окна лаборатории инверсионной конвергации, и сумрачное помещение
ожило, заиграли, заискрились приборы, вспыхнули стёкла. Профессор Никоди
м Брыкин распахнул настежь окно и воскликнул, дыша полной грудью:
Ц Да будет свет!
Конечно же, профессор имел в виду свет знаний, яркий свет небывалого науч
ного открытия, озаривший недавно скромное, но достойное помещение лабор
атории.
Добровольный помощник профессора, юный лаборант Петя Пазуха, сидел за ст
олом и считал в уме. Ещё неделю назад он сидел не за столом, а в огромном сур
докресле, и его ладную голову охватывали датчики импульсной пульсации, с
оединённые с аппаратом профессора, названным им инверсионным конверга
тором. Поле, создаваемое аппаратом, проникало посредством датчиков в моз
г юного лаборанта и, генерируясь там, перестраивало функциональную деят
ельность мозга по задуманному профессором плану.
Ещё неделю назад Петя Пазуха с трудом мог в уме умножить 137 на 891, а сегодня с
лёгкостью невероятной множил, делил, складывал, извлекал корни, брал лог
арифмы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43