Внезапно Хэм поймал себя на мысли, до чего фантастична и нелепа ситуация, в которой они оказались. Вот Пэт, старательно пересказывающая историю о Красной Шапочке этой личности с ночной стороны Венеры, начисто лишенной чувства юмора.Услышав раскаты хохота, девушка обернулась и смущенно посмотрела на него.— Ты еще расскажи ему о Мюнхгаузене на половине кобылы! — сказал он, задыхаясь от смеха. — Вдруг выжмешь из него улыбку!Пэт рассмеялась вслед за ним.— Нет, но в самом деле, это же серьезно, — наконец сказала она. — Вообрази, Хэм! Разумная жизнь на темной стороне! А ты вообще-то разумный? — спросила она вдруг у существа на льду.— Я разумный, — заверило ее существо. — Я разумно разумный.— Во всяком случае, лингвист ты замечательный, — сказала она. — Хэм, ты когда-нибудь слышал, что можно выучить английский язык за полчаса? С ума можно сойти! — Как видно, ее страх перед существом совсем пропал.— Ну что ж, давай этим воспользуемся, — предложил Хэм. — Как тебя зовут, приятель?Ответа не было.— Конечно, — вставила Пэт. — Он не может сказать нам свое имя, пока мы его как-нибудь не назовем, а мы не можем этого сделать, потому что… О! Ладно, давай тогда назовем его Оскар. Вполне подходящее имя.— Прекрасно. Оскар, так кто же ты все-таки?— Человеческий. Я человек.— Что-что? Провалиться мне на месте, если это так!— Это слова, которые вы мне сказали. Для себя я — человек для вас.— Подожди-ка. «Для себя я…»Я понял, Пэт. Он хочет сказать, что единственные слова, которые у нас есть для определения того, чем он себя считает, это слова вроде «человек»и «человеческий». Ну, хорошо, тогда каков твой народ?— Народ…— Я имею в виду твою расу. К какой расе ты принадлежишь?— Человеческой.— О-о, — простонал Хэм. — Попробуй ты, Пэт.— Оскар, — сказала девушка, — ты говоришь, что ты — человек. Ты млекопитающее?— Для себя человек — это млекопитающее для вас.— О Господи! — Она попыталась еще раз: — Оскар, как размножается ваша раса?— Я не имею слов.— Ты был рожден?Странное лицо без тела или тело без лица слегка изменилось. На полупрозрачные веки, закрывающие множество глаз, легли другие, более плотные, впечатление было такое, что существо нахмурилось в глубокой задумчивости.— Мы не рождаемся, — прощелкал он.— Тогда… семена, споры, партеногенез? Или деление?— Споры, — взвизгнула живая загадка, — и деление.— Но…Она замолчала в замешательстве. В наступившей тишине откуда-то слева послышался насмешливый крик триопа; оба непроизвольно обернулись, пристально посмотрели вдаль и в ужасе отпрянули. Они увидели, как у самой границы светового круга один из этих демонов схватил и понес то, что, без всякого сомнения, было обитателем пещер. И, что всего ужасней, все остальные так и остались сидеть перед своими норами, сохраняя абсолютное спокойствие.— Оскар! — закричала Пэт. — Они схватили одного из ваших!Ее оборвал звук выстрела, но Хэм промахнулся.— О-о! — Пэт задохнулась от гнева. — Дьяволы! Они схватили его!От существа перед ними не последовало никаких комментариев.— Оскар! — крикнула она. — Неужели тебе совершенно безразлично? Они убили одного из ваших! Ты понял это?— Да.— Но… неужели тебе все равно? — Пэт уже чувствовала нечто вроде человеческой симпатии к этим существам. Они могли говорить, они стояли выше животных. — Тебя это нисколько не трогает?— Нет.— Но кто они вам, эти дьяволы? Что такого они делают, если вы позволяете им убивать себя?— Они нас едят, — невозмутимо ответил Оскар.— О-о! — в ужасе воскликнула Пэт. — Но… но почему вы…Она замолчала. Существо медленно отползало к своей норе.— Постой! — крикнула она. — Они не подойдут! Наши фонари…Из норы послышался щелкающий голос:— Холодно. Я ухожу, потому что холодно.Наступила тишина.Холод усиливался. Порывистый Нижний Ветер дул все сильнее, и, окинув взглядом гряду, Пэт увидела, что все обитатели пещер отступают к своим норам. Она оглянулась и беспомощно посмотрела на Хэма.— Может быть, я спала? — прошептала она.— Тогда мы оба спали, Пэт. — Он взял ее за руку и повел назад к ракете, иллюминаторы которой приветливо светили во мраке.В ракете, согревшись и сняв свои нелепые одеяния, Пэт устроилась в кресле, поджав под себя стройные ноги, закурила сигарету и почувствовала, что способна и дальше развивать свои здравые идеи относительно данной проблемы.— Чего-то мы здесь недопонимаем. Хэм, тебе не кажется, что разум Оскара какой-то странный?— Это чертовски быстрый разум.— Да, он достаточно разумен. Интеллект на уровне человеческого или даже… — она запнулась, — выше человеческого. Но это не разум человека. Он какой-то иной — чужой, не похожий на наш. Не совсем точно могу объяснить, что я чувствовала, но ты заметил, что Оскар совсем не задавал вопросов. Ни одного!— Да ну! А ведь и правда. Странно!— Это ужасно странно. Любой человеческий разум, встретив иную мыслящую форму жизни, задал бы множество вопросов. Мы так и сделали. — С глубокомысленным видом она затянулась сигаретой. — И это еще не все. Это… это безразличие, когда триоп напал на его товарища. Разве это по-человечески, или вообще по-земному? Я видела, как паук, охотившись за мухами, схватил одну, не спугнув при этом всего мушиного роя. Но разве нечто подобное возможно с разумными существами? Конечно, нет. Даже в стаде оленей или в стае воробьев с их неразвитым мозгом такое немыслимо. Убей одного, и испугаются все.— Правильно, Пэт. Они чертовски странные парни, эти приятели Оскара. Весьма странные животные.— Животные? Только не говори мне, что ты не заметил, Хэм.— Не заметил чего?— Оскар не животное. Он растение, теплокровное подвижное растение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11