Калигула предложил обоим актерам развлекаться, как им угодно. Апеллес присоединился к приятелям, сидящим за одним из столов. Мнестер выбрал египтянку. Прим удалился с белокожей гречанкой.
Оставшиеся, Калигула и Луций, будто и забыли вовсе, зачем пришли сюда.
Старые друзья! Они встретились после трех лет разлуки. Какая радость!
Какое согласие между ними! То один. то другой в горячем порыве стиснет руку друга, а на лицах играют улыбки, дружеские, льстивые речи тонут в звуках грохочущей музыки.
Начало лицемерной игры было великолепно!
Калигула притянул Луция к себе и заговорил веселым, сердечным тоном.
– Ах, друг, если бы ты знал, как я завидовал тебе на состязаниях!
Просто зеленел от зависти, когда тебе удавалось метнуть копье на десять шагов дальше, чем мне. Как далеко ушло то время? Какой глупой и детской кажется мне теперь эта давняя зависть!
Луций не ждал такой откровенности. Не ждал и такого теплого, дружеского тона. Обеспокоенный, напряженный, он прикрыл глаза, пряча недоверие.
– Я счастлив, что ты говоришь это, мой Гай…
– А каким цыпленком я был по сравнению с тобой в метании диска или в верховой езде, – смеялся наследник, похлопывая Луция по плечу. – Ты очаровывал тогда, очаровываешь и теперь, и по праву. Твоя речь в сенате была великолепна…
Луций льстиво заметил:
– Перестань, дорогой! Меня радует твое великодушие, но я не могу допустить, чтобы ты хвалил мою речь. Копье и диск может метать любой пастух или гладиатор. Но ораторствовать? Кто же может сравниться в риторике с тобой? Твоя дикция, твои паузы… О, ты прекрасный оратор!
Луций распинался в похвалах искренне, потому что Калигула действительно был замечательным оратором.
– Если бы выступал в сенате ты, то сами боги должны были бы рукоплескать!
Наследник был польщен. Похвала казалась искренней, но от Калигулы не укрылось и раболепие Луция. Он усмехнулся: «Вот видишь, ты, независимый республиканец, стоит тебя приласкать, а ты уж и ластишься, как кошка, спину гнешь. Во всем тебе везет, а передо мной ты все равно ничто. Очень, очень разумно тебя купить, выкормыш Катонова гнезда. Древностью рода и умом ты превзойдешь многих».
Вслух он приветливо сказал:
– Ты дорог мне, как родной брат, Луций!
У Луция вспыхнули щеки. Возможно ли? Правда ли? Честолюбие его ликовало. Но разум отказывался верить. Нет, нет, он играет со мной.
– Ты не найдешь сердца более преданного, чем мое, мой Гай! – торжественно признес он.
– Позволь мне поцеловать тебя, – загорелся Калигула и обнял друга. Он чувствовал, что Луций сбит с толку и взволнован. «Увидим, насколько ты тверд в своих принципах. Что засело у тебя глубже в сердце: твой республиканский род или твое честолюбие, которому я, будущий император, мог бы предложить порядочный куш. Сирийский легион, говорят, тебя боготворит. Да и на форуме плебеи всегда с восторгом приветствовали Курионов. Сенат ты ослепил. Никогда никому не завидовал я так, как тебе!»
Гай Цезарь снял с мизинца перстень с большим бриллиантом:
– Мой привет твоей Торквате.
Луций был озадачен и недоверчиво посмотрел на Калигулу.
– Он недостаточно хорош для нее? – спросил Калигула и вытянул унизанные перстнями пальцы:
– Я выбрал самый ценный. Ты хочешь для нее другой? Может быть, этот, с рубином?
– Нет, нет, – заторопился Луций, заметив, что Калигула оскорблен. – Он великолепен.
И, протянув ладонь, принял подарок.
– Но чем я заслужил?.. К моей любви присоединяется и благодарность, мой Гай!
Калигула, актер более искушенный, чем воинственный Курион, ловко скрыл свою радость.
– Ты не нравишься мне, Луций!
Это было неожиданно. Прозвучало сурово и резко. Луций пролепетал:
– Отчего, мой повелитель?
– Такой красавец, а вид у тебя неподобающий. Ну что за прическа. И туника старомодная. Я не чувствую твоих духов. Зачем тебя массируют козьим жиром, фу! А ногти! Всемогущая Изида, – повернулся он к изображению богини, сжимающей в левой руке систрум, а в правой – амфору с нильской водой, – опрокинь свою амфору на этого углежога, которого я считаю моим дорогим другом, чтобы мне не приходилось стыдиться за него!
Луций ожил. Он поклялся Изидой, что займется собой. Солдатская привычка! Разумеется, это недопустимо, дорогой Гай прав, как всегда и во всем.
Калигула одарил его ласковой улыбкой, а в голове у него промелькнула сатанинская мысль: "Ластись, Курион! Я раскрою тебе объятия. Я куплю тебя.
Сын республиканца – мой прислужник!"
– В будущем я хотел бы рассчитывать на тебя, Луций. Могу ли?
– Можешь ли? Ты должен! Я предан тебе беспредельно! – воскликнул сын Куриона.
Наследник хлопнул в ладоши. Памфила мигом очутилась рядом.
– Приведи самую красивую какая есть.
– Сию минуту, благородный господин. Это алмаз. Алмаз среди девушек.
Такую не скоро найдешь…
Она пришла. Распущенные волосы выкрашены по обычаю римских гетер в пронзительно-рыжий цвет. Брови и ресницы черные. Под прозрачной материей совершенное тело. Грудь обнажена, как это принято у египтянок. Ей сказали, кто будущий император, и она села к нему на колени.
– Ты египтянка? – спросил он по-гречески.
– Да, милостивый господин.
Гай Цезарь улыбнулся Луцию.
– Эта подойдет. Она твоя, Луций.
Луций был захвачен врасплох и немного задет. Он был в нерешительности.
Калигула встал:
– Ты мой лучший друг, а для лучшего друга – все самое лучшее. Я ухожу.
Он кликнул актеров. Мнестр подлетел к нему. И Апеллес поднялся со своего места. Калигула обнял Луция, милостиво кивнул ему и ушел. Актеры за ним.
Девушка облегченно вздохнула и подошла к Луцию. Все смотрели на него.
Он поднялся и пошел вслед за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215