Оно походило на то, что я чувствовал, когда впервые в жизни стоял в зале, полном гостей, и пел одну из своих песен. Я представлял себя на месте бедняги Николаса, будто я совершил нечто, вызвавшее гнев Ричарда, и меня избили до полусмерти и выбросили за порог самому добывать себе пропитание. И в тот же миг я видел себя в каком-то мрачном месте – в неведомой чужой стране… Одним словом, я решил, что мне необходимо время, дабы хорошенько все обдумать. Ричард намерен отбыть во Францию в начале декабря. Таким образом, у меня остается более двух месяцев, чтобы принять решение.
– Стало быть, Ричард отправился в Уорикшир без вас? – спросил Артур.
– Он обращался со мной так нежно и заботливо, точно женщина, – поведал Дени. – Ходил на цыпочках и разговаривал шепотом – знаете, как обыкновенно у постели больного. Он сказал, чтобы я не спеша возвращался в Лондон, когда поправлюсь настолько, чтобы выдержать путешествие. И сам же предложил мне поехать сюда и пожить у вас, пока окончательно не восстановлю силы.
– Как вы считаете, что он сделает, если вы решите не возвращаться к нему?
– Не думаю, что он станет что-то предпринимать. Полагаю, если я не вернусь до его отъезда во Францию, он совершенно забудет обо мне.
Артур покачал головой.
– Как мне кажется, он мыслит далеко не так просто, судя по тому, что вы рассказали. Он хитроумен. Полагаю, именно таким и должен быть король.
– Я знаю только одно, – сказал Дени, сплюнув прямо в огонь. – Если существует на свете человек, способный нанести поражение Саладину, то это он. Хитрый, проницательный, сильный, неистовый – я видел его в бою, и я видел, как он управлял толпой священнослужителей и лордов, которые и сами далеко не промах. Я им восхищаюсь. И он внушает мне уважение. И меня очень сильно влечет к нему. Но я не уверен, что он мне нравится.
Артур глубоко вздохнул.
– Хотел бы я, чтобы все было просто. Я хотел бы, чтобы вы забыли о своих неприятностях и остались жить здесь. И в то же время, должен признаться, со мной происходит нечто странное. Я… Как бы получше выразиться… Чем больше вы рассказываете мне о Ричарде и его замыслах, тем сильнее я чувствую… Я хотел бы отправиться с ним в Святую Землю.
– Вы? – в изумлении вскричал Дени. – Боже мой, именно вы хотите собраться в путь, покинуть свои земли и странствовать по Востоку? Артур! Вы вполне здоровы?
Артур невесело улыбнулся.
– Знаю, насколько странным должно казаться вам мое желание. Понимаете, поездка в Лондон явилась для меня новым, необыкновенным и весьма интересным опытом. Моя мать сказала странную вещь. Когда я вернулся домой и спросил, как дела, она ответила: «А ты не волнуйся обо мне, мой мальчик, я решила не умирать, пока ты окончательно не угомонишься». Я подумал, она всего лишь испытывает ревность, или собственнические чувства, или что-то подобное по той причине, что я покинул ее. Но возможно, она разглядела в моей душе нечто такое, о чем я и сам не подозревал… до настоящего времени.
– Когда климат так плох, как здесь, я не удивляюсь вашему стремлению попутешествовать, – сказал Дени с нарочитой беспечностью.
– Вы правы, что не принимаете мои слова всерьез. Откровенно говоря, я и сам с трудом верю, что способен отправиться на край земли, – сказал Артур. – Ведь я не отношусь к числу людей непоседливых. Дома у меня есть все, о чем я могу мечтать. И мне нравится климат. Он меня вполне устраивает. – Сложив руки на коленях, он внимательно смотрел на языки пламени в камине. – Но я непрестанно думаю о красоте дальних стран, о людях, непохожих на нас, о незнакомом языке, на котором они говорят, о землях, где, возможно, никогда не слышали о быках, пшенице и плуге. Самые обыденные для нас вещи там чужды всем, а то, что иноземцы считают само собой разумеющимся, покажется удивительным мне. Так странно даже думать об этом! И еще я думаю – не смейтесь, – как замечательно быть одним из избранных, кому, возможно, предначертано судьбой вновь освободить Иерусалим. Вы сказали, что Ричард способен на это, не правда ли?
– Да, но…
– Я тоже так считаю. Каким чудом казалось вступление Готфрида Бульонского в Иерусалим девяносто лет назад. Как, должно быть, возрадовались небеса. И какую гордость, наверное, испытывали тогда рыцари, носившие крест!
– Хм-м. Насколько я слышал, они были слишком увлечены грабежами, чтобы испытывать какие-то чувства. – Дени насупился и с тревогой посмотрел на Артура. – Если мне не изменяет память, вы говорили, что долг рыцаря прежде всего состоит в том, чтобы заботиться о своих землях и подданных.
Артур кивнул:
– Но долг перед Господом превыше всего.
– Вас посвятил в рыцари епископ Чичестерский, не так ли? – промолвил Дени. – Не он ли, случайно, внушил вам эту мысль?
Артур вспыхнул.
– Не будем ссориться, – серьезно сказал он. – В конце концов, Дени, вы довольно повидали мир. Я же – совсем иное дело. Лондон произвел на меня ослепительное, ошеломляющее впечатление – обилие народа, суета, церкви, дома, рынки! Я видел двух женщин, которые танцевали на мечах, жонглировали ножами и кубками и пели, проделывая все это одновременно, представляете? Мы с Мод заглянули на Грейсчерчский рынок – там торговали товарами со всех южных и восточных графств. А потом мы пошли в Ньюгейт, где находится рынок северных и западных графств. Я видел человечков, одетых в цветные юбки и плащи из оленьей кожи, и такого маленького роста, что они едва достигали моего плеча. Они приехали с далекого севера. А кафедральный собор в Вестминстере! А помните, когда мы обедали на пристани Сент-Ботолф, за соседним столом не умолкая болтали итальянцы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159