Но что касается предыдущих отправок, то тогда не было надобности с ними спешить к определенному дню. На этот раз, вы знаете, ящики с синим крестом должны быть в Рангуне до пятнадцатого марта. Малейшее опоздание было бы роковым для нашего предприятия.
— Что я могу сделать, чтобы вы были спокойны?
— Я прошу вас о немногом. Что касается средств перевозки, то я в вас не нуждаюсь, для этого у меня есть несколько человек, преданных погонщиков скота. Повозки, которые находятся в моем распоряжении, уже проделали предыдущее путешествие, и без малейших затруднений. Но на этот раз необходима уверенность, что мы не опоздаем ни на один день. На вас лежит обязанность найти средство защитить нас в случае неудачи от неприятностей со стороны ваших чиновников, или в случае нужды разрешить нам прибегнуть к их помощи.
— Я думал об этом весь день и, кажется, уже кое-что придумал.
— Это самый существенный вопрос. Разумеется, мы так все уладим, чтобы прибегнуть к вашей помощи лишь в самом крайнем случае. Мы будем передвигаться ночью — это не опасно, погонщики хорошо знают дорогу.
— А каков маршрут?
— Сначала мы огибаем северный берег Тонле-Сан, затем идем к югу, на равном расстоянии от Пюрсата и Баттамбанга. Вся эта местность — сплошные леса, там легко пройти незамеченными. Судно, ожидающее нас, крейсирует у кохинхинского побережья, между островом Пху-Куок и архипелагом Пиратских островов. О месте, где оно будет нас ждать у камбоджийского берега, о дне и часе — я узнаю из телеграммы. Этим местом, вероятно, будет отлогий берег, над которым возвышается холм, названный на карте «Coin de Mire», немного к северу от Самита. Число? Вероятно, через семь, восемь дней. Да, вот относительно телеграммы — я должна перед вами извиниться, — я просила, без вашего разрешения, прислать ее на ваше имя. Вы не сердитесь на меня за мою бесцеремонность?
— Апсара, я уже вам сказал и повторяю еще раз — вы вполне можете располагать мною. Надеюсь все же, что текст этой телеграммы…
— Разумеется, она будет условной…
— Хорошо. Вы мне сказали, что вы будете проходить между Пюрсатом и Ваттам бангом?
— Да. Почему вы спрашиваете?
— Потому, что мне указали, что именно в этой стороне, в Виель-Веанге, находятся еще не изученные кхмерские развалины. Я известил резидента Баттамбанга о моем намерении съездить туда как-нибудь, чтобы составить описание. Место это отстоит на довольно большом расстоянии от населенного пункта, так что не будет ничего удивительного, если со мной или впереди меня будет следовать обоз со всем необходимым для более или менее длительного пребывания в пустынной местности. Вы понимаете?
— Отлично.
— Итак, я без труда могу выдать вашему старшему в обозе пропуск с казенным бланком, а если нужно, и наложить на ваши ящики печать отдела индокитайских древностей. Вам только нужно будет уничтожить бумагу и печать тотчас, как только вы будете в море.
— Разумеется, — сказала Апсара. — Впрочем, повторяю, что очень много шансов за то, что все эти предосторожности окажутся излишними. Мы воспользуемся ими лишь в крайнем случае. Но ваша мысль — блестяща, и я вам очень за нее признательна.
— Апсара, умоляю вас, никогда не произносите этого слова. Признательны! Когда все то, что вы предпринимаете, может довести вас до самой ужасной гибели! Когда я с вами — я, очевидно, подчиняюсь вашему влиянию и слушаюсь вас… Но стоит мне только остаться одному, как мне хочется употребить всю свою власть, чтобы помешать, даже не предупреждая вас, чтобы подобная вещь…
— Тсс!.. — сказала она. — Идемте.
Она потушила лампу. Мы ощупью выбрались из подземелья. Вокруг нас снова открылась чудесная панорама ночного Ангкор-Тома. Над лесом и башнями — небо, как голубой бархатный балдахин, затканный серебром. Где-то рычал тигр. Стая диких гусей пролетела над нами с резким криком.
Над куполом деревьев, окаймляющих бельведер Прокаженного короля, направо от Террасы Слонов, сверкала огромная звезда. Апсара левой рукой указала на нее, сжимая правой мою руку. Маленькая принцесса вся дрожала.
— Сириус, звезда Шивы! — прошептала она. — Как Сириус красен сегодня!
В течение следующих двух дней я видел Апсару очень мало. И всякий раз, когда я жаловался на краткость ее посещений, она отвечала мне с видимым основанием:
— Право, вы странны, дорогой мой. Вы думаете, что наше дело можно подготовить сложа руки? Потерпите немного. Скоро все будет готово, и я сумею всецело и без угрызений совести посвятить вам последние дни, которые мне осталось провести здесь.
Через день после отъезда Максенс приехал бригадир Монадельши. Это было около полудня. Он принес мне телеграмму, которую, признаюсь, я распечатал с опаской. С каждым днем я становился беспокойнее. Ты понимаешь, что нельзя жить среди такой путаницы и не бояться, чем все это кончится?!
Я облегченно вздохнул: телеграмма была от миссис Вебб — она извещала меня о своем благополучном прибытии в Сайгон и на борт « Notrumps ' a». Вдобавок было несколько ласковых, грустных слов, выражавших сожаление о покинутых. Она никого не забыла, а на мою долю их выпало немало. Телеграмма эта всколыхнула во мне столько дорогих, волнующих воспоминаний, что я даже не обратил внимания на несколько странный вид бригадира.
— Что случилось, Монадельши? У вас что-то не очень веселый вид.
— Действительно, так и есть, господин хранитель.
— А что же вас так беспокоит?
— Даю слово, господин хранитель, я не думал, идя сюда, докучать вам историями, до которых вам нет никакого дела. Но господин Бененжак возвратится только лишь через неделю. Я ответствен за все, что может случиться в округе за время его отсутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58