Говори же, чего ты хочешь на этот раз?– Покоя! От вас, кстати, мадам!«Я обидел ее, – с невыразимой горечью подумал он. – Это заденет ее непременно – женщину, не богиню! Богиню оскорбить невозможно!»– А теперь покиньте тело мальчика! Ну же! – рявкнул Холодов. – Давайте, решайте, в конце концов, или вы хотите остаться только матерью, или возлюбленной…– Это тебе следует хорошенько подумать! – раздался холодный голос. – Не забывай же о том, что сейчас сказал…Мальчик вздрогнул. Глаза закатились, неземной блеск погас… принц Мин-Ра вытянулся на кровати, пот тек по лицу, дыхание сделалось сбивчивым.– Это безнравственно! – выкрикнул Холодов и схватил стетоскоп. – Ника, сумку! Шприцы доставай. Да вытряхивай ты все на кровать, копуша, я сам найду. Быстрее!Он склонился над мальчиком. Дыхание ребенка было учащенным, сердце колотилось как бешеное. А потом мальчик неожиданно улыбнулся, дыхание стало ровным, сердцебиение – нормальным… Принц Мин-Ра уснул. Холодов послушал его, измерил пульс и давление.– Ничего не понимаю… Все в норме! – восторженно прошептал он. – И делать ничего не надо. Все в порядке. Проклятье! Кажется, я начинаю сомневаться во всех учениях материализма и тому подобном! Да мы – форменные дебилы во всем, что касается души. М-да… А вот остеому они оперировать все-таки не умеют…
…Савельев ворочался на жестком ложе и все никак не мог уснуть. За узеньким окошком ветер запутался в кронах отдыхающих от нестерпимого дневного жара деревьев. Павел осторожно фукнул на красного цвета свечу. И сразу же темнота вокруг показалась неприступной стеной загадочного храма. Несмотря на дикую усталость и безумные передряги последних дней, Савельев никак не мог уснуть. Из головы не выходил маленький принц древней Мерое. Интересно, а есть ли детство у богов, у сына Солнца? Или он только и должен, что светить всегда, светить везде, не имея права на свое личное, детское счастье?Глаза медленно привыкали к темноте. Павел уже мог различать неясные очертания скромной обстановки в комнате. Здорово, конечно, что ему отвели отдельную комнатку, рядом со смердящим от грязи Шелученко он бы точно долго не протянул… Что-то он сегодня перед сном не видел Ларина… Где-то вскрикнула ночная птица, ей вторила другая.Внезапно в тишине ночи раздался странный шорох. Павел подскочил на кровати и затаил дыхание. Вот, опять! Прямо у него под дверью. Кто-то осторожно открывал запоры. Сердце Павла трепыхалось в груди, как заячий хвостик.– Кто там? – хрипло прошептал он по-русски.Никто ему не ответил, но кто-то же дышит в его комнате? Дышит так настороженно, с болезненной хрипотцой?Дрожащими руками Павел нащупал на столе свечу, огниво…Маленький жалкий огонек пытался бороться с океаном тьмы.В дверном проеме стоял босоногий мальчик. Стоял с трудом, мучительно поджимая под себя больную ногу. На бледном личике блуждала робкая улыбка. Принц Мин-Ра!– Господи, как же ты напугал меня! – воскликнул, наконец, Савельев.Мальчик молчал. Голубые глаза испытующе следили за Павлом. Мальчуган напоминал испуганного зверька, всегда готового к бегству.Павел подошел к нему и осторожно подхватил на руки.– Дурачок, тебе же больно ходить… Мальчик дрожал всем телом. Его босые ножовки были просто ледяными.– Только не хватало тебе простудиться, – проворчал Павел, усаживая сына Солнца на кровать и накидывая свою куртку ему на плечи.– Ты не позовешь Домбоно? – внезапно спросил Мин-Ра.Павел прикрыл дверь.– Да никого я не позову, честное-пречестное слово.– Даже своего друга?– Нет, не позову, чего уж там.– И хорошо! Он вечером так со своей невестой ругался…Под глазами сына Солнца залегли черные тени, и Павел еще раз убедился, что мальчика никак не назовешь счастливым ребенком. Савельев осторожно улыбнулся принцу, и тот расплылся в ответной улыбке.– Тебе, наверное, очень одиноко здесь? Знаешь, я еще никогда не жил в царских дворцах и храмах. Лично мне так очень не по себе.– Тебе страшно? – с торопливым восторгом спросил мальчик.– Есть немножко, – признался Павел.Во взгляде маленького принца блеснула искорка совсем недетского понимания.– Я тоже боюсь. Очень-очень боюсь. Здесь много опасных людей.– Ты имеешь в виду Домбоно? – осторожно уточнил Савельев.– Нет! – мальчик пожал плечами и шепотом пояснил. – Его я просто ненавижу за то, что он не позволил мне тогда погибнуть вместе с отцом. А боюсь я других. Есть тут один старик – Тааб-Горус. Он – наставник Раненсета, брата моей матери. Старик знает про все на свете. А еще… – голос мальчика задрожал, и Павел ласково погладил его по спине. – А еще он приносит богам человеческие жертвоприношения!Павел вздрогнул и прижал палец к губам. Мин-Ра ахнул.– Мне надо спрятаться!Савельев, не говоря ни слова, накрыл его всеми покрывалами.– Лежи тихо! – приказал по-меройски эмчеэсовец.Шаги приблизились. Какое-то время в коридоре царила настороженная тишина, а затем в дверь настойчиво постучали.Что делать? Павел растерянно глянул на свечу: может, потушить ее и прикинуться спящим?Стук повторился. Савельев взял свечу в руки и пошел к дверям. В безлюдном коридоре стоял старик в жреческом одеянии.– Что? – выдохнул испуганный Савельев. Он вспомнил свою перепалку с ним на погребальной церемонии Нефру-Ра.Темные губы старика шевельнулись.– Я – Тааб-Горус.– И что? – хмыкнул пришедший в себя Савельев.– Завтра ты увидишь жертвоприношение, чужак, – старик смерил Павла презрительным взглядом. – Спи пока.Он повернулся и пошел прочь. Павел с шумом захлопнул дверь. Взлохмаченная головенка принца Мин-Ра высунулась из-под одеял.– Я же говорю, он очень страшный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69