— Хладнокровная, бессердечная и до последнего раза удачливая, как дьявол. Но теперь она попалась. Виновна ли в предъявленном обвинении? Абсолютно в этом уверен. — Нижински закончил и оглядел своих помощников. — Есть вопросы, ребята, или языки проглотили? Кто-нибудь видит, как мы можем проиграть это дело? Я — нет.
Глава 90
Я не эксперт по части тюрем и не жажду им становиться, но если женское исправительное учреждение Бедфорд-Хиллз считается «одним из самых комфортных», то мне жаль женщин-заключенных в других местах. Не говорю о невинных, но даже виновные, пребывая здесь, вряд ли встанут на путь реабилитации. В этом я совершенно уверена.
В камере я одна по причине своего звездного статуса. Делаю зарядку и принимаю плохую пищу в одиночестве. У меня появилась подруга, еще одна женщина, обвиненная в убийстве мужа. Мрачная ирония судьбы.
Меня окружают наркоманки, воровки, поджигательницы, несколько убийц. Дженни навещает меня по нескольку раз в неделю, и я с нетерпением жду ее прихода. Алли сказали, что я в отъезде, и препоручили заботам миссис Лей. Мне так их не хватает, что я не могу об этом писать.
Когда я думаю о моих детях, о моей милой доченьке и дорогом сыночке, сердце как будто захлебывается от боли и я боюсь, что не выдержу. Мне не жаль себя, я просто не могу жить без них. Именно из-за них я не могу позволить себе раскиснуть и опустить руки.
Я сделала последнюю запись как раз перед тем, как в камерах выключили свет. Получилось что-то вроде длинной жалобы, а я совсем не такая. Даже когда сижу за решеткой. До начала процесса не более шести часов.
Что произойдет? Каким будет вердикт? Не представляю. Буду ли я ближе к истине, когда услышу свидетельства? Узнаю ли, как все произошло? Кто скажет, что спрятано в глубине моего сердца?
А вы? Приблизитесь ли к истине вы? Я рассказала вам все. Что вы чувствуете? Уверенность? Рассказываю ли я правду или потчую вас ложью?
И уверены ли вы во мне?
Неужели, когда приходит настоящая беда, я просто беру оружие и иду на прорыв? Неужели убийство — мой единственный инструмент? Неужели меня постоянно влечет к чудовищам?
Или я сама — чудовище?
Глава 91
Началось!
— Вы готовы, миссис Брэдфорд? Не волнуйтесь, все будет хорошо. Идемте. Мы хотим провести вас в зал судебных заседаний как можно быстрее. При этом нам понадобится ваша помощь. Опустите голову и не останавливайтесь.
— Постараюсь, Билл.
— Знаю, что постараетесь.
Еще одна привилегия. Специально для меня из Нью-Йорка прислали прошедшего особую подготовку охранника. Профи. Его обязанность — контролировать других охранников, которые будут защищать меня от прессы.
Он проведет меня в зал заседаний, а затем как можно быстрее доставит назад в тюрьму. Его зовут Билл Сайберт. Приятный в общем-то парень. Хорошие манеры, ровное отношение.
Выходя из машины, я споткнулась и тут же почувствовала, как Билл бережно поддержал меня сзади. Отличное начало. Я уже видела заголовки: МЭГГИ БРЭДФОРД СПОТЫКАЕТСЯ!
Я вошла в здание и на мгновение зажмурилась от слепящего света прожекторов. Толпа давила, заключив меня в плотное кольцо человеческих тел. На меня обрушилась лавина вопросов. Я ли это сделала? Как я себя чувствую? Смогу ли писать песни в тюрьме? Как ко мне относятся другие заключенные? Пою ли я для них?
Оставьте меня в покое!
Уровень глупости, аморальности и бездушия превосходил все мыслимые пределы. Казалось, меня вот-вот вывернет наизнанку. Ноги подгибались. Наручники ведь не надевают на невиновных, верно?
— Следуйте за мной, — инструктировал Сайберт. — Не останавливайтесь, что бы ни случилось. Никому ничего не говорите. Вы меня понимаете, миссис Брэдфорд? Никому — ничего.
Я так и сделала.
Он же профессионал. Патрульные полицейские в ковбойских шляпах с трудом сдерживали натиск собравшихся. Кто-то свистел, кто-то топал, кто-то кричал что-то ободряющее. От происходящего у меня закружилась голова. В последний раз нечто подобное случилось со мной в Сан-Франциско, но вспоминать об этом не хотелось.
Через полицейский кордон ко мне тянулись руки, меня пытались схватить, похлопать по плечу, ущипнуть. Может быть, оторвать кусочек.
Пожалуйста, не трогайте меня! Оставьте меня в покое! Я же не ваша игрушка!
При мысли о том, что чьи-то чужие пальцы дотронутся до меня, хотелось кричать, но я сдерживалась, напрягая все силы, чтобы не позволить чувствам выплеснуться наружу.
Но вот наконец и крики, и безумная, неуправляемая толпа остались за тяжелой дубовой дверью.
Неожиданно для себя я оказалась в фойе зала заседаний с высоким потолком и белыми стенами. Теперь уже другие — полицейские, представители местной власти, судебные чиновники — повернулись, забыв о своих делах, и уставились на меня так, словно увидели пришельца из космоса. Мраморная лестница вела наверх. На оштукатуренных стенах висели, как полагается в подобных учреждениях, черно-белые фотографии; на позолоченных древках болтались флаги, американский и штата.
Невероятно. Жутко. Этого не может быть. Это не может происходить со мной.
Барри и Натан уже были рядом. Натан пожимал мне руку, Барри целовал в щеку. Мы прошли в переполненный зал. Я никак не могла отделаться от ощущения нереальности. Даже Барри и Натан казались мне нереальными.
Мне действительно было плохо. Реально, физически плохо. Меня тошнило. Жуткое возбуждение подобно некоему смертоносному газу наполняло помещение. Словно по команде, все повернулись ко мне. Обычные, простые люди. Знаменитые писатели.
Это было ужасно.
Я подняла голову, чтобы по крайней мере выглядеть невиновной. Натан помог мне сесть за отведенный нам стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76