Ринакер сказал, что, по вашему предположению, кто-то мог к нему обратиться с предложением приобрести краденую картину. Если быть точным, обнаженную натуру кисти Рубенса. Мне не ясно, на чем основана эта ваша гипотеза, и уж совсем непонятно, как вам удалось докопаться до этого адреса. Не стану скрывать, господин Гюнтер, что ваша осведомленность производит впечатление.
– Очень признателен, господин Премьер-министр.
Кто знает, подумал я, еще немного практики – и у меня будет сноровка не хуже, чем у Ринакера.
– Ваш послужной список офицера полиции говорит сам за себя, и я не сомневаюсь, что в качестве частного детектива вы не менее компетентны.
Он кончил есть, выпил стакан мозельского вина и закурил огромную сигару. В отличие от своих помощников и Ринакера, Геринг не выказывал признаков усталости, и мне стало любопытно, что это за розовые таблетки были в его коробочке. Он выпустил кольцо дыма, размером с небольшое облако.
– Так вот, Гюнтер, я хотел бы стать вашим клиентом. Вы должны найти Герхарда фон Грайса, и желательно до того, как это сделает Зипо. Не потому, что речь идет о каком-либо преступлении, вы понимаете. Дело в том, что Грайс обладает кое-какой конфиденциальной информацией, и у меня нет ни малейшего желания, чтобы она стала достоянием Гиммлера.
– О какой именно информации идет речь, господин Премьер-министр?
– Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос.
– Простите, господин Премьер-министр. Если вы хотите, чтобы я сел на весла, мне нужно знать, не протекает ли лодка. Именно в этом и заключается разница между мной и сотрудником полиции. Он не может обратиться к вам с таким вопросом. Это привилегия, которую дает независимость.
– Восхищаюсь вашей прямотой. – Геринг внимательно посмотрел на меня. – Такие люди, как вы, обычно не ограничиваются обещаниями и если берутся за дело, то доводят его до конца. Возможно, что вы правы: если мы затеяли этот разговор, вы должны иметь представление о его предмете, и достаточно полное. Но при этом, господин Гюнтер, вы должны понимать, что доверие накладывает определенные обязательства. Если вы подведете меня, это вам дорого обойдется.
В чем, в чем, а в этом я ни минуты не сомневался. Мне не удавалось выспаться несколько дней подряд, придется потерпеть и сегодня. Но если я сумею выведать какие-то тайны Геринга, можно будет смело считать, что игра стоит свеч. Отступать было некуда. Кроме того, дело, похоже, пахло крупными деньгами, а я взял себе за правило не отказываться от денег, если они сами плывут в руки.
Геринг проглотил еще две маленькие розовые таблетки. По-видимому, он принимал их так же часто, как я закуривал.
– Господин Премьер-министр, Ринакер может вам подтвердить, что когда мы встретились с ним в этой квартире, он просил меня сообщить ему имя человека, на которого я работаю, – владельца «Обнаженной» кисти Рубенса. Я ему ничего не сказал, и он пообещал выбить из меня это имя. Тем не менее и сегодня он ничего не знает.
Ринакер чуть наклонился вперед.
– Это правда, господин Премьер-министр.
Я гнул свою линию:
– С клиентом я работаю на таких условиях: он дает мне полную свободу действий, я гарантирую ему сохранение тайны. Если бы я действовал по-другому, я бы долго не продержался.
Геринг согласился:
– Ну что ж, вы были со мной откровенны. Придется и мне быть откровенным с вами. Видите ли, под моим началом находятся многие бюрократические структуры рейха. В связи с этим бывшие коллеги – люди, с которыми у меня деловые связи, – часто обращаются ко мне с разного рода просьбами. Поверьте, я не обвиняю людей за то, что они стремятся использовать мое положение. Если я могу помочь, я помогаю. Но, разумеется, в расчете на взаимность. На этом стоит мир. Так что в моем распоряжении большие интеллектуальные ресурсы. Резервуар, из которого я получаю необходимую информацию. Мне легче убедить человека разделить мою точку зрения, если я хорошо знаком с вопросом. Я * должен видеть перспективу. Это, если хотите, государственная необходимость. Дело в том, что многие люди, обладающие влиянием и властью, не согласны с мнением фюрера и с моей позицией в вопросе о будущем Германии, о путях, которыми должна идти наша замечательная страна, чтобы занять то место в мире, которого она достойна.
Геринг замолчал, возможно рассчитывая на то, что в этот момент я вскочу, вскину руку в партийном приветствии и начну читать вслух Хорста Вессела, но я продолжал сидеть, терпеливо ожидая, когда он перейдет к сути Дела.
– Фон Грайс был исполнителем моей воли, – вкрадчивым тоном продолжал он, – и одновременно моей слабостью. Он был моим агентом в делах, связанных с приобретением недвижимости, моим доверенным лицом в сфере финансов.
– Вы хотите сказать, что это был виртуоз в области шантажа?
Геринг нахмурился и улыбнулся одновременно.
– Господин Гюнтер, вы, я вижу, гордитесь своей честностью и объективностью, но, по моим наблюдениям, не всегда придерживаетесь умеренности. Я сам прямой человек, но козырять этим не люблю. Поймите одно: все, что идет на пользу государству, уже тем самым оправдано. В определенных вопросах нужно быть твердым. Кажется, Гёте однажды сказал, что ты либо побеждаешь и управляешь, либо проигрываешь и подчиняешься. Или страдаешь, или торжествуешь, либо ты – наковальня, либо – молот. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, господин Премьер-министр. Вы знаете, было бы хорошо, если бы я знал, с кем вел дела фон Грайс.
Геринг покачал головой.
– А вот этого я действительно не могу вам сказать. Теперь моя очередь стать в позу и разглагольствовать о свободе действий и сохранности тайны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94