Ни об Инге, ни о Дахау рассказывать не хотелось. Есть вещи, о которых не говорят за утренним кофе.
– Как твое дело? – поинтересовалась она.
– Купил на днях новый «опель».
– Ты, видно, разбогател.
– А ты как? На что ты живешь?
– Я вернулась к родителям. А зарабатываю тем, что печатаю студенческие курсовые и дипломные работы. И прочую ерунду. – Она с трудом улыбнулась. – Отец очень беспокоится, что я наживу себе неприятности. Я ведь люблю работать ночами. За последние недели нас трижды навещали гестаповцы, и все из-за моей работы. Они подозревают меня в том, что я выпускаю подпольную газету. Но, по счастью, в тех трудах, что мне приходится печатать, ничего, кроме бесконечных – славословий в честь национал-социализма нет. Так что от непрошеных гостей я отделываюсь без труда. Но папу волнуют соседи. Мало ли что они подумают? Ты же знаешь, как люди считают: Гестапо зря визиты наносить не будет.
Мы посидели еще немного, и я пригласил ее в кино.
– Ну что ж, пойдем. Только не на официальный фильм, я их не выношу.
На улице мы купили газету. На первой полосе в глаза мне бросилась фотография: рукопожатие двух Германов – Сикса и Геринга. Геринг широко улыбался, а Сикс был мрачен: видимо, Премьер-министр добился своего и немецкой сталелитейной промышленности придется работать на отечественной руде. Затем мы изучили страницу с репертуаром кинотеатров.
Я предложил пойти на «Алую императрицу» в Тауенциен-паласт, но выяснилось, что Дагмар смотрела уже этот фильм, и даже два раза.
– Давай лучше посмотрим «Великую страсть» с Ильзой Рудель, – сказала она. – Это ее новый фильм. Уверена, что тебе нравится Ильза Рудель. Мне кажется, все мужчины от нее без ума.
Я вспомнил о молодом актере Вальтере Кольбе, которого Ильза Рудель подослала убить меня и который в результате так нелепо погиб. На рекламном фото в газете она была в монашеском одеянии. Пожалуй, ничего, что бы меньше соответствовало этой натуре, придумать невозможно, решил я, вспомнив наши встречи.
Но чему теперь удивляться?! Ясно, что мир, в котором мы живем, перевернулся. Это уже другой мир, в котором после чудовищного землетрясения не осталось больше ни ровных дорог, ни целых домов.
– Да, – сказал я, – актриса неплохая.
И мы отправились в кино. На улицах вновь появились красные стенды со «Штюрмером» Штрейхера, и злобы в еженедельнике заметно прибавилось.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94