- Простите, комиссар, я забыл вам рассказать об одной вещи.
- Да неужели? Мне кажется, полицейские в Алексе стали забывать слишком много. Если вы забыли, чем мы занимаемся, то я напомню:
мы расследуем дело об убийстве. А теперь слезайте с моего стола и расскажите, черт возьми, что вы узнали?
Он спрыгнул с моего стола и вытянулся по стойке "смирно".
- Готфрид Бауц мертв, комиссар. Похоже, что его убили. Домохозяйка сегодня рано утром нашла тело Бауца в его квартире. Корш поехал туда, чтобы узнать, нет ли там каких-либо обстоятельств, которые были бы полезны в нашем деле.
Я медленно кивнул:
- Понимаю. - Потом выругался и взглянул на него вновь. Он стоял перед моим столом навытяжку, как солдат, и выглядел ужасно нелепо. - Ради Бога, Беккер, сядьте, а то у вас начнется трупное окоченение, и расскажите, что вы там написали в своем отчете.
- Спасибо, комиссар. - Беккер пододвинул к себе стул, развернул его и сел, опираясь руками о спинку стула.
- Я узнал две вещи, - сообщил он. - Во-первых, большинство одноклассниц Эммелин Штайнингер утверждают, что она не один раз говорила, будто хочет убежать из дому. Очевидно, не ладила со своей мачехой...
- Мачехой? Она даже не упомянула об этом.
- Ее настоящая мать умерла примерно двенадцать лет назад. А недавно умер и отец.
- Что еще?
Беккер нахмурился.
- Вы же сказали, что узнали две вещи.
- Да, комиссар. Одна из девушек, еврейка, вспомнила случай, который произошел с ней месяца два назад: какой-то мужчина в форме остановил свою машину около школьных ворот и подозвал ее. Он сказал, что, если она ответит на несколько вопросов, он подбросит ее домой. Ну, она говорит, что подошла и остановилась у машины, мужчина спросил, как ее зовут. Она сказала: Сара Хирш. Тогда мужчина спросил ее, не еврейка ли она, и когда она сказала, что да, он уехал, не сказав больше ни слова.
- Она описала этого человека?
Беккер скорчил рожу и покачал головой.
- Она выглядела слишком напуганной и ничего толком не сказала. Со мной были двое полицейских в форме, и я думаю, они ее до смерти напугали.
- Вряд ли ее можно винить за это. Наверное, она подумала, что вы собираетесь арестовать ее за приставание к мужчинам или за что-нибудь еще. Но, видимо, девочка очень способная, если учится в гимназии. Может быть, она рассказала бы вам все, если бы рядом были ее родители, а не эти болваны. Как вы думаете?
- Я в этом уверен, комиссар.
- Я сам с ней поговорю. Похож я на добродушного дядю, Беккер? Нет, лучше не отвечайте. - Он дружелюбно улыбнулся. - Ну хорошо. Это все. Отдыхайте.
- Спасибо, комиссар. - Он встал и направился к двери.
- Беккер!
- Да, комиссар?
- Хорошо поработали.
Когда он ушел, я какое-то время сидел, глядя в пространство, и представлял себе, что это я иду домой, чтобы отвести своих детей в Луна-парк. Я тоже уже немного задержался на работе, но, когда ты совершенно одинок, это не имеет никакого значения. Я начал было проникаться жалостью к самому себе, как вдруг в дверь постучали, и вошел Корш.
- Готфрид Бауц убит, комиссар, - заявил он с порога.
- Да, я уже слышал об этом. Беккер сказал мне, вы пошли посмотреть, что там случилось. Так что же произошло?
Корш сел на тот же стул, на котором до него сидел Беккер. Он был очень возбужден - таким я его еще ни разу не видел. Несомненно, что-то его сильно взволновало.
- Кто-то решил, что его мозгам не хватало свежего воздуха, и потому ему сделали специальную дырку для проветривания. Очень аккуратная работа. Прямо между глаз. В заключении судебно-медицинского эксперта говорится, что стреляли, вероятно, из оружия очень маленького калибра. Скорее всего, шесть миллиметров. - Он поерзал на стуле. - Но вот что интересно, комиссар. Тот, кто прикончил его, сначала нанес ему такой удар, от которого он потерял сознание. Челюсть Готфрида раскололась точно пополам. И во рту у него торчала половинка сигареты. Как будто он перекусил ее посредине. - Корш сделала паузу, чтобы я мог переварить услышанное. - Вторая половинка сигареты валялась на полу.
- Удар кулаком "сигарета"?
- Похоже на то, комиссар.
- Вам это тоже пришло в голову?
Корш медленно кивнул.
- Боюсь, что да. Есть еще одна деталь. Дойбель носит в кармане пиджака шестизарядный "Маленький Том". Он говорит, на тот случай, если вдруг потеряет свой "вальтер". А пуля, выпущенная из "Маленького Тома", пробивает дырку такого размера, какую нашли на лбу убитого чеха.
- Неужели? - Я поднял брови. - Дойбель всегда считал, что, хотя Бауц и не замешан в нашем деле, все равно его место в тюрьме.
- Он пытался убедить Беккера поговорить со своими старыми коллегами из полиции нравов. Хотел, чтобы Беккер под каким-нибудь предлогом занес Бауца в списки отправляемых в концлагерь. Но Беккер не хотел с этим связываться. Сказал, что они не смогут отправить Бауца в лагерь, даже если у них будет свидетельство той массажистки, которую он пытался задушить.
- Очень рад это слышать. Почему мне не рассказали об этом раньше?
Корш пожал плечами.
- Вы говорили что-нибудь членам группы, расследующей обстоятельства смерти Бауца? Я имею в виду об ударе "сигарета", Дойбеле или его пистолете?
- Нет еще, комиссар.
- Тогда мы сами с ним разберемся.
- Что вы собираетесь делать?
- Все зависит от того, сохранился ли у него этот пистолет или нет. Что бы вы, например, сделали с пистолетом, если бы пальнули Бауцу в ухо?
- Сдал бы его в переплавку.
- Совершенно верно. Поэтому, если он не сможет предъявить свой пистолет для проверки, то больше не будет участвовать в расследовании. Этого, может быть, недостаточно для суда, но для меня хватит. Я не желаю иметь убийц в своей группе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90