- К сожалению, он прав, - сказал я, наполняя два стакана. Я увидел удивленный взгляд Корша и мрачно улыбнулся. - Обвинить берлинского полицейского в убийстве... Да это, черт подери, то же самое, что арестовать пьяницу на Мюнхенском пивном фестивале.
Глава 13
Воскресенье, 25 сентября
- Господин Хирш дома?
Старик, открывший дверь, выпрямился и кивнул:
- Я господин Хирш.
- Вы отец Сары Хирш?
- Да, а кто вы?
Ему, должно быть, не меньше семидесяти. На голове блестящая лысина, опушенная длинными седыми волосами, спускающимися на воротник. Роста невысокого, к тому же годы согнули его, и трудно было поверить, что у этого человека пятнадцатилетняя дочь. Я показал ему свой значок.
- Полиция! - сказал я. - Только не пугайтесь. Я пришел не для того, чтобы причинить вам неприятности. Я просто хочу задать несколько вопросов вашей дочери. Она может описать одного человека, преступника.
Увидев мой полицейский значок, господин Хирш побледнел, но после моих слов кровь стала постепенно приливать к его лицу. Господин Хирш отступил в сторону и молча пропустил меня в зал, заполненный китайскими вазами, бронзовыми статуэтками, тарелками с голубым орнаментом и замысловатой резьбой по бальзовому дереву в застекленных горках. Я с восхищением рассматривал все это богатство, пока он закрывал и запирал входную дверь, а он мельком сообщил мне, что в молодости служил в немецком военно-морском флоте и много путешествовал по Дальнему Востоку.
Почувствовав аппетитный запах, заполнявший весь дом, я извинился, что помешал семейному обеду.
- До обеда осталось еще немного времени, - сообщил старик. - Моя жена и дочь пока на кухне.
Он неловко улыбнулся, так как для него, без сомнения, была непривычной вежливость представителя власти, и провел меня в приемную.
- Итак, - сказал он, - вы говорите, что хотели бы побеседовать с моей дочерью Сарой, что она могла бы описать преступника.
- Да, это так, - подтвердил я. - В школе, где учится ваша дочь, пропала одна девушка. Весьма вероятно, что она была похищена. Один из моих людей в беседе с девушками из класса, где учится ваша дочь, выяснил, что несколько недель назад какой-то незнакомец разговаривал с Сарой. Мне хотелось бы узнать, не помнит ли она, как он выглядел. С вашего разрешения.
- Разумеется. Я сейчас приведу ее, - сказал он и вышел.
Несомненно, это была очень музыкальная семья. Рядом с большим блестящим черным "Бехштейном" лежало несколько футляров с музыкальными инструментами и стояли пюпитры. У окна, выходившего в большой сад, приткнулась арфа, и почти на всех фотографиях, стоявших на буфете, молодая девушка играла на скрипке. Даже картина, написанная маслом, которая висела над камином, была посвящена музыкальной теме - фортепьянный концерт, как мне показалось. Я стоял и разглядывал эту картину, пытаясь представить себе, какую музыку исполнял пианист, когда господин Хирш вернулся со своей женой и дочерью.
Фрау Хирш оказалась гораздо выше и моложе своего мужа, по-видимому, ей было не больше пятидесяти, - стройная, элегантная женщина с жемчужными серьгами и жемчужным ожерельем. Она вытерла руки о фартук и обняла дочь за плечи, словно подчеркивая свои родительские права перед лицом возможного вмешательства в их жизнь государства, которое относилось к их нации с неприкрытой враждебностью.
- Мой муж говорит, что в классе, где учится Сара, пропала девушка, спокойно сказала она. - Кто она?
- Эммелин Штайнингер, - ответил я.
Фрау Хирш немного повернула к себе дочь.
- Сара, - с упреком произнесла она, - почему ты не сообщила нам, что одна из твоих подруг пропала?
Сара, немного полноватая, но очень здоровая и привлекательная девушка, которая никоим образом не вписывалась в тот расистский образ еврея, который создал Штрейхер, поскольку ее глаза были голубыми, а волосы - светлыми, нетерпеливо дернула головой, как маленький упрямый пони.
- Да она просто сбежала, вот и все. Она только и говорила об этом. Мне совершенно безразлично, что с ней случилось. Мы не дружили с Эммелин Штайнингер. Она всегда говорила о евреях всякие гадости. Я ее ненавижу, и мне все равно, что у нее умер отец.
- Хватит, - прервал ее господин Хирш, по-видимому не желавший слышать о том, что у кого-то умер отец. - Не важно, что она говорила. Если ты знаешь что-нибудь, что поможет комиссару найти ее, ты должна об этом рассказать, ясно?
Сара сделала недовольное лицо.
- Да, папа, - зевнула она и плюхнулась в кресло.
- Сара, в самом деле! - укоризненно сказала ее мать и неловко улыбнулась мне. - Обычно она ведет себя совсем по-другому, комиссар. Извините!
- Все в порядке, - улыбнулся я, устраиваясь на скамейке для ног, стоявшей перед креслом, где сидела Сара.
- Сара, в пятницу, когда один из моих людей разговаривал с тобой, ты сказала, что вспомнила, как какой-то мужчина крутился около вашей школы. Где-то месяца два назад. Это правда? - Она кивнула. - Тогда я хочу попросить тебя, чтобы ты попыталась вспомнить и рассказать мне все об этом человеке.
Несколько мгновений она покусывала свой ноготь, а затем стала внимательно его рассматривать.
- Ну, это было так давно... - протянула она.
- Все, что тебе удастся вспомнить, может оказаться для меня полезным. Например, в какое время дня это произошло?
Я вытащил записную книжку и положил ее на колени.
- Это было как раз тогда, когда все уходили из школы. Как обычно, я собиралась идти одна. - Она подняла голову, вспоминая. - И около школы стояла та машина.
- Какая это была машина?
Она пожала плечами.
- Я не разбираюсь в марках машин и вообще во всем этом. Но она была большая и черная, и за рулем сидел шофер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90