- Рольф Фогельман? Так ведь он же ее не нашел.
- Вот что я хочу вам сказать. Сейчас многие люди пропадают в нашем городе, и причин тому много. Когда пропавший находится, это исключение, а не правило. Если бы я возвращал деньги всем клиентам, которым не смог помочь, я бы сейчас работал посудомойщиком. Частный сыщик должен гнать прочь все сантименты. Человеку, который не получает плату за свою работу, нечего будет есть.
- Может быть, у этого Фогельмана более великодушный характер, чем у вас, комиссар.
Я покачал головой.
- Не понимаю, как он может позволить себе быть великодушным. - Я развернул вырезку с объявлением Фогельмана и снова перечитал его. - Только не с такими объявлениями.
Глава 16
Вторник, 18 октября
Да, это была она. Только у нее такие золотистые волосы и такие изящные ноги. Я наблюдал, как она, нагруженная пакетами и коробками, пыталась проскочить через вращающиеся двери "Ка-де-Ве". Она выглядела так, как будто в последнюю минуту забежала в магазин купить рождественские подарки. Пытаясь поймать такси, замахала рукой, уронила пакет, наклонилась, чтобы поднять его, а когда выпрямилась, то обнаружила, то таксист упустил ее из виду и уехал. Хотя мне непонятно, как можно потерять ее из виду. Хильдегард Штайнингер заметишь, даже если у тебя на голову надет мешок. Она выглядела так, словно полдня провела в косметическом кабинете.
Сидя за рулем, я услышал, как она выругалась, и, подрулив к обочине, опустил стекло.
- Вас подвезти?
- Нет, не надо, - сказала она так, будто я на светском приеме загнал ее в угол и она высматривает из-за моего плеча, не проходит ли мимо кто-нибудь поинтересней. Но никто не проходил, она спохватилась, что нужно улыбнуться, поспешно изобразила на лице приветливость и затем добавила: - Впрочем, если это вас не затруднит.
Я выскочил из машины, чтобы помочь ей уложить покупки - множество коробок со шляпками, туфлями, парфюмерией, нарядами от самого модного портного на Фридрихштрассе и продукты из знаменитого зала "Ка-де-Ве". По-видимому, она относилась к тому типу женщин, для которых, чековая книжка - панацея от всех бед. Хотя, впрочем, таких женщин очень много.
- Совсем не затруднит, - сказал я, глядя на ее ноги, пока она забиралась в машину. На мгновение мне удалось насладиться зрелищем краешков ее чулок с подвязками. Не смей смотреть, приказал я себе. Эта дамочка тебе не по карману. Кроме того, ее мысли заняты совсем другим - подходят ли туфли к сумочке и что случилось с пропавшей дочерью.
- Куда ехать? - поинтересовался я. - Домой?
Она вздохнула, как будто я предлагал отвезти ее в ночлежку Пальме на Фробельштрассе, но потом, храбро улыбнувшись, кивнула. Мы поехали на восток по направлению к Бюловштрассе.
- Боюсь, что у меня нет для вас ничего нового, - сказал я, придавая своему лицу серьезное выражение и стараясь думать о дороге, а не о ее бедрах.
- Я на это и не рассчитывала, - произнесла она без всякого выражения. Ведь прошло уже почти четыре недели.
- Нужно надеяться на лучшее.
Еще один вздох, более нетерпеливый.
- Вы ее не найдете. Она мертва, не так ли? Почему просто не смириться с этим фактом?
- Для меня она жива, пока я не удостоверюсь в обратном, фрау Штайнингер.
Я повернул на юг по Потсдамерштрассе, и какое-то время мы молчали. Вдруг я заметил, что она трясет головой и дышит так, как будто ей пришлось подниматься по лестнице.
- Представляю, что вы обо мне думаете, комиссар, - сказала она. - У меня пропала дочь, возможно, ее убили, а я швыряю деньги, как будто ничего не произошло. Вы, наверное, думаете, что я бессердечная.
- Ничего подобного я не думаю, - поспешил возразить я и начал объяснять ей, что разные люди ведут себя в такой ситуации по-разному, что покупки помогают ей хоть на пару часов отвлечься от мыслей об исчезнувшей дочери, и все это совершенно нормально, и никто не будет ее ни в чем обвинять. Мне казалось, что я говорил очень убедительно, но когда мы подъехали к ее дому в Штеглице, Хильдегард Штайнингер плакала.
Я положил руку ей на плечо, легонько сжал его, чтобы успокоить ее, и сказал:
- Я предложил бы вам свой носовой платок, если бы мне не пришлось заворачивать в него бутерброды.
Она попыталась улыбнуться сквозь слезы.
- У меня есть платок. - Она вытащила из-под рукава кружевной квадратик. Затем взглянула на мой платок и рассмеялась: - Похоже, вы действительно заворачивали в него бутерброды.
Я помог ей отнести покупки наверх и подождал у двери, пока она искала ключ. Открыв дверь, она повернулась ко мне и благодарно улыбнулась.
- Спасибо за помощь, комиссар, - поблагодарила она. - Это было очень мило с вашей стороны.
- Пустяки, - сказал я, совсем так не думая.
Хотя бы пригласила на чашечку кофе, подумал я, вернувшись в свою машину. Разрешила подвезти себя и даже не предложила войти.
Но, впрочем, таких женщин много: для них мужчины существуют только для того, чтобы подвозить их на машинах, не получая даже на чай.
Стойкий запах духов "Байяди", оставшийся в машине, сыграл со мной злую шутку. Некоторые мужчины совершенно безразличны к женским духам, но для меня их запах - удар ниже пояса. За те двадцать минут, что я ехал до Алекса, мне показалось, что я, словно пылесос, всосал в себя весь аромат этой женщины до последней молекулы.
Я позвонил своему другу, который работал в рекламном агентстве "Дорланд". Алекса Зиверса я знал со времен войны.
- Алекс, вы все еще покупаете места для объявлений?
- Покупаем, поскольку это требует не больше одной извилины.
- Всегда приятно поговорить с человеком, который любит свою работу.
- К счастью, я гораздо больше люблю деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90