– Гм. А я уже подумал, что ты заходил куда-то в другое место.
– К булочнику, что ли?
– Нет, не к булочнику, не то у тебя было бы что-нибудь в кармане.
– Куда же еще?! – спрашивает старший брат, настораживаясь. – Если не к булочнику, то куда же?
– Туда… К Помощнику Начальника Станции и к Клодвигу.
Бенно опять смотрит на брата снизу вверх и крутит в кармане обретенную двадцатикопеечную монету – хитрый, как чертенок.
– Этого еще не хватало! Чего я там не видал! Ты что, рехнулся?
– Гм… Ну, ты вроде бы разок уже заступался за них.
– Вот дурень! Ну не дурак ли! Каждый человек дожен стоять за справедливость. Если я и защищал их от папашиной брани, это вовсе не значит, будто…
– Ну ладно! Только знаешь что, Аадниель, дай-ка, пожалуй, мне еще двадцать копеек, мне надо купить завтра книгу. Один парень из старшего класса продает, отдаст задешево.
– Врешь! Теперь ты наверняка врешь!
– Хорошо, – Бенно машет рукой, – считаешь, что вру – не давай. Так и быть.
– На тебе еще пятнадцать копеек, только оставь меня в покое. А дома держи язык за зубами – это я тебе говорю.
Братья продолжают путь к дому в молчании. Младший радостно позвякивает своим капиталом и мысленно подсчитывает, чего и сколько сможет он на эти деньги купить. Конфет, пряников, медового напитка, нож с белым черенком у соученика Пераярве… и, поди знай, что еще сверх того. Такой большой суммы у Бенно еще никогда не было. Первая половина дня прошла хуже некуда, зато вторая нежданно-негаданно удалась на славу.
Но, как говорит старая пословица, не хвали день, пока не легла ночи тень.
Едва братья входят в дом, как мамаша Кийр сразу же начинает ставить на стол еду. Но так же «сразу» они замечают, что лица родителей необычайно мрачны. Средний брат Виктор таинственно усмехается.
– Ну, Бенно, – строгим голосом спрашивает старый мастер, – расскажи, как прошел сегодня твой школьный день?
– Ничего, – школяр бросает учебники на кровать, – обыкновенно.
– Что значит – обыкновенно? Спрашивали?
– Да, спрашивали.
– И ты все ответил?
– Да, вообще-то ответил.
– Не ставили в угол?
– Н-не-ет. Не ставили.
– Так, – старый мастер снимает с пояса ремень, – а теперь подойди-ка сюда и спусти штаны. Пять ударов получишь за то, что не выучил уроки, и еще пять – за вранье.
Эти слова для Бенно – словно гром с ясного неба. С помощью каких сил, каким святым духом удалось папаше узнать о сегодняшних неудачах сына еще до прихода последнего домой? Без телефона или телеграфа такое невозможно, но ведь в их дом никакие провода «не входят». Даже Аадниель столбенеет от неожиданности и вопросительно смотрит на Виктора. Про себя же думает: «Не беда, небольшая выволочка этому зубоскалу Бенно с его вечным штукарством только на пользу. Вот хоть бы и сегодня – плакали мои тридцать пять копеек!»
И Бенно получает «выволочку». Получает причитающиеся ему удары (хотя кто же в состоянии сосчитать их во время этой возни!), забивается в угол, смотрит оттуда, набычившись, и хнычет.
Старший брат не может больше сдерживать свое любопытство.
– Папа, как ты узнал, что Бенно сегодня не выучил уроков и стоял в углу? – спрашивает он.
– Святый Боже! Сам кистер недавно заходил к нам примерять костюм и рассказал. Парень совсем отбился от рук. Место ему – в свинопасах. Вот и определим его с весны пасти свиней – так, во всяком случае, и будет.
– Да-а, да-а, да-а, – Аадниель кивает головой и, обращаясь к Бенно, замечает: – В другой раз не ври!
Семейство садится обедать. Младший отпрыск выставляет вперед ноги, упирается, фыркает, но его тащат к столу за волосы. Кто же из-за такого поганца станет накрывать на стол второй раз! Однако Бенно, не успев еще отправить в рот и крошки, говорит следующее:
– Хорошо же, я и вправду наврал, да, и получил за это порку, а если кто-то другой врет, тогда ничего? Да?..
– Что такое? – смотрит на него папаша сквозь очки. – Что это ты болтаешь? Что это за «кто-то другой», кто врет?
– Ну-уу…
– Отвечай немедленно, не то получишь вторую порку!
– Спросите у Йорха, что он сегодня делал?
– А что я делал? – выкатывает старший брат глаза.
– Н-нуу! Думаешь, кто поверит, будто ты в коридоре булочника подтягивал брюки?
– Какие еще брюки?! – восклицает мастер. – Где? – И мамаша подхватывает: – Что же это опять?
– Ах ты, скотина! – Аадниель хватает со стола ломоть хлеба и швыряет в голову Бенно. – Бестия! Добавь ему еще, папа!
– Святые силы! Что это за напасть сегодня! – причитает мамаша.
Поднимается страшная суматоха. Бенно начинает громким голосом орать, словно его режут. Виктор хватает свою тарелку с супом и пятится к дверям рабочей комнаты, опасаясь, как бы еще чего не вышло. Сам папаша вскакивает из-за стола, стул с грохотом падает.
– Молчи! – рявкает родитель на Хейнриха Георга Аадниеля. – С чего ты хлебом кидаешься, если вины за собой не знаешь?! – И обращаясь к Бенно: – Не ори, чертенок, объясни все толком.
– Ну, иду я после школы и вижу, как он выходит из дома булочника. И тогда он наврал, что заходил туда брюки подтягивать.
– Ну, ну? – встает из-за стола и Аадниель. – Ну и что с того? Подтяжка отстегнулась, надо же мне было ее закрепить.
– Где? – мастер, опираясь обеими руками на стол, смотрит сыну в глаза.
– В коридоре дома булочника, – отвечает сын достаточно просто, но несколько неуверенно.
– Это ложь! – взвизгивает Бенно. – Йорх ходил к Помощнику Начальника Станции и Клодвигу. Не зря же он их всегда защищает. Дал мне сначала двадцать копеек, потом еще пятнадцать, чтобы я дома никому не говорил, откуда он вышел. Если он человек честный, если и вправду заходил штаны подтягивать, с чего бы это он стал мне платить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37