— Я уже говорил с ним, — сказал Гэллегер. — Послушайте…— Мистер Хоппер занят.— Передайте ему, — поспешно бросил Гэллегер, — что я выполнил заказ.Это подействовало. На экране появился Хоппер — настоящий буйвол с гривой седых волос, черными как уголь глазами и носом, похожим на птичий клюв. Нацелясь выступающим подбородком в экран, он рявкнул:— Гэллегер?! Еще бы немного и я… — Он вдруг сменил тон. — Ты говорил с Тренчем, да? Я знал, что это поможет. Знаешь, что я за пару пустяков могу тебя посадить?— Ну, может быть…— Никаких «может быть»! Ты думаешь, я лично хожу ко всем полудуркам-изобретателям, которые что-то для меня делают? Если бы мне не прожужжали уши, что ты, мол, лучший в этом деле, ты бы давно уже сидел!«Изобретатель»?— Дело в том, — осторожно начал Гэллегер, — что я был болен…— Брехня! — отмахнулся Хоппер. — Ты был пьян хуже свиньи. А я не плачу за пьянство. Может, ты забыл, что эта тысяча только аванс, а будет еще девять?— Э-э… нет. Гмм… девять тысяч?— Плюс премия за быстрое выполнение заказа. Ты еще можешь ее получить. Прошло всего две недели, ты очень вовремя вышел из запоя. Я уже присмотрел несколько заводов, а мои люди ищут по всей стране хорошие зрительные залы. Это годится для небольших аппаратов, Гэллегер? Постоянный доход будет от них, а не от крупных залов.— Грррммффф, — поперхнулся Гэллегер. — Но…— Это у тебя? Я уже еду посмотреть.— Подождите! Я бы хотел еще кое-что дополнить…— Мне нужна только идея, — сказал Хоппер. — Если она хороша, все остальное — мелочи. Я позвоню Тренчу, пусть отзовет иск. Сейчас приеду.И он выключил связь.Гэллегер взревел, требуя еще пива.— И бритву, — добавил он, когда Нарцисс выходил из комнаты. — Хочу перерезать себе горло.— Это еще зачем? — спросил робот.— Чтобы развлечь тебя, зачем же еще? Давай, наконец, пиво!Нарцисс принес банку.— Не понимаю, что тебя так беспокоит, — заметил он. — Не лучше ли забыться в экстазе, созерцая мою красоту.— Бритва лучше, — угрюмо ответил Гэллегер. — Гораздо лучше. У меня трое клиентов, из которых двоих я вообще не помню, и все заказали у меня что-то, чего я тоже не помню. Ха!Нарцисс задумался.— Попробуй индуктивный метод, — предложил он. — Эта машина…— Ну, что «эта машина»?— Когда ты получаешь заказ, то обычно напиваешься до такого состояния, в котором твое подсознание одерживает верх над сознанием и само делает все что нужно. А потом ты трезвеешь. Вероятно, и сейчас было то же самое. Ты сделал машину или нет?— Ну, сделал, — согласился Гэллегер. — Только для кого? Я даже не знаю, на что она.— Ты можешь включить ее и проверить.— Верно… Что-то я поглупел сегодня.— Ты всегда глупый, — убежденно сказал Нарцисс. — И уродливый. Чем дольше я созерцаю свою красоту, тем большую жалость испытываю к людям.— Заткнись! — рявкнул Гэллегер, но тут же успокоился, понимая, что спорить с роботом бессмысленно.Подойдя к таинственной машине, он еще раз оглядел ее. Никаких новых идей не возникло.У машины был переключатель, который Гэллегер и переключил. Зазвучала песенка о больнице Святого Джекоба: «…я увидел свою дражайшую на мраморном столе…»— Все ясно, — сказал Гэллегер, снова накаляясь. — Кто-то заказал мне граммофон.— Минуточку, — Нарцисс вытянул руку. — Выгляни в окно.— Ну, и что там?Гэллегер перегнулся через подоконник, да так и застыл. Ничего подобного он не ожидал. Пучок трубок, отходящих от машины, оказался невероятно эластичным. Трубки вытянулись до самого дна ямы, метров на десять, и двигались, как пылесосы на лугу. Они мелькали с такой скоростью, что Гэллегер видел лишь смазанные контуры. Выглядело это так, словно Медуза Горгона, страдающая пляской Святого Витта, заразила ею своих змей.— Смотри, как носятся, — задумчиво сказал Нарцисс, всей своей тяжестью налегая на Гэллегера. — Вот потому и дыра. Они пожирают землю.— Верно, — согласился конструктор, отодвигаясь от робота. — Вот только зачем? Земля… гмм. Сырье. — Он взглянул на машину, которая как раз выводила:«…есть ли где-нибудь на свете другой такой жеребец…»— Собранная земля попадает в бывшее помойное ведро, — рассуждал Гэллегер, внимательно глядя на машину. — А что потом? Бомбардировка электронами? Протоны, нейтроны, позитроны… жаль, не знаю, что это такое, — жалобно закончил он.— Позитрон — это…— Ничего не говори, — попросил Гэллегер. — Ни к чему мне лишние семантические трудности. Я хорошо знаю, что такое позитрон, только не увязываю этого с названием. Я постиг только его сущность, неизреченную, так сказать.— Но можно выразить его протяженность, — заметил Нарцисс.— Это не для меня. Как сказал Шалтай-Болтай, это еще вопрос, кто здесь хозяин. В моем случае это слова. От этих чертовых словечек у меня мурашки по коже бегают. Я просто не улавливаю их значения.— Ну и глупо, — сказал робот. — «Позитрон» — слово со вполне ясным значением.— Возможно, для тебя. А для меня в этом смысла не больше, чем в шайке парней с рыбьими хвостами и зелеными усами. Вот почему я никогда не мог понять, что творит мое подсознание. Приходится использовать символическую логику, а символы… В общем, заткнись! — потребовал вдруг Гэллегер. — Чего это ради я буду спорить с тобой о семантике?— Ты сам начал, — сказал Нарцисс.Гэллегер одарил робота неприязненным взглядом и вновь повернулся к загадочной машине, продолжавшей пожирать землю и петь о больнице Святого Джекоба.— Интересно, почему она играет именно эту песню?— Но ведь ты всегда поешь ее в пьяном виде, разве не так? Особенно в ванной.— Мне это ничего не говорит, — буркнул Гэллегер и начал изучать машину.Устройство работало гладко, быстро, выделяя большое количество тепла и слегка дымя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60