— Решение по этому вопросу должно носить рабочий характер, — запротестовал один из защитников.— Согласен, ваша честь…— Хорошо, — сказал судья, таращась на Джо. — Задавайте вопросы.— Э-э… — Прокурор, оказавшись перед роботом, заколебался.— Зови меня Джо, — подсказал тот.— Спасибо. Так вы подтверждаете, что мистер Гэллегер отключал вас в упомянутое время?— Да.— В таком случае, — торжествующе сообщил прокурор, — я обвиняю мистера Гэллегера в нападении и… побоях. Поскольку работ признан разумным существом, всякие действия, направленные на лишение его сознания или способности передвигаться, противоречат закону и могут быть квалифицированы как сознательное нанесение увечья.Адвокаты Маккензи зашевелились.— Что это означает? — спросил Гэллегер.— Вас вместе с роботом могут задержать как свидетелей, — шепнул один из адвокатов, потом встал. — Ваша честь, все наши ответы давались на чисто теоретические вопросы.— Но заявление робота было ответом на совершенно конкретный вопрос, — заметил прокурор.— Робот не был приведен к присяге.— Это легко исправить, — сказал прокурор, и Гэллегер почувствовал, как разлетаются его последние надежды. Он принялся лихорадочно рассуждать, а разбирательство продолжалось.— Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?Гэллегер вскочил.— Ваша честь, я протестую!— А против чего, собственно?— Против приведения робота к присяге.— Ага! — сказал Маккензи.Судья задумался.— Пожалуйста, объяснитесь, мистер Гэллегер. Почему этого робота нельзя приводить к присяге?— Такая присяга имеет смысл только для человека.— Почему?— Потому что она предполагает существование души. Или, по крайней мере, теизм, личную религию.Судья взглянул на Джо.— Пожалуй, в этом что-то есть. Джо, вы верите в какое-нибудь божество?— Верю.Прокурор просиял.— Значит, мы можем продолжать.— Минуточку, — поднялся Мердок Маккензи. — Могу я задать свидетелю вопрос?— Пожалуйста.Маккензи повернулся к роботу.— Джо, ты не мог бы нам сказать, каково твое божество?— Разумеется, — ответил робот. — Это я сам.С этого момента судебное разбирательство превратилось в теологический спор.Когда временно освобожденный Гэллегер вместе с Джо отправлялся домой, юристы обсуждали животрепещущий вопрос: сколько ангелов могут поместиться на кончике иглы. Дело не могло двинуться с места до той поры, пока не будут установлены религиозные принципы робота. Все время, пока они летели в воздушном такси, Маккензи пытался убедить Джо в преимуществах кальвинизма.Уже у самой двери он позволил себе небольшую угрозу.— Я не хотел ставить вас в такое трудное положение, — обратился он к Галлегеру, — однако под угрозой тюрьмы вы будете работать гораздо эффективнее. Не знаю, долго ли мне удастся покрывать вас, но если вы быстро выполните условия…— Какие условия?— О, мне нужно немного. Для начала — тело Джонаса…— Ха! — ответил Гэллегер.Вернувшись в лабораторию, он сел и впрыснул себе в рот порцию алкоголя, прежде чем успел подумать о маленькой коричневой зверушке. Потом лег, переводя взгляд с голубоглазого негенератора на Джо и обратно.— Старая китайская пословица гласит, — наконец заговорил он, — что тот, кто первый откажется от словесных аргументов и начнет размахивать руками, признается в интеллектуальной несостоятельности.— Разумеется, — ответил Джо. — Это не подлежит ни малейшему сомнению: если для доказательства своей правоты тебе нужен эксперимент, значит, ты плохой философ и логик.Гэллегер вновь прибег к казуистике:— Первый уровень: человекообразное животное — размахивание кулаками. Второй уровень: человек — чистая логика. А как быть с третьим уровнем?— С каким еще третьим уровнем?— Мир познаваем. Но только для человека, а ты не человек. Твое божество не антропоморфно. Итак, три уровня: животное, человек и то, что мы для удобства назовем сверхчеловеком, хотя ему вовсе не обязательно иметь с человеком что-то общее. Мы всегда приписывали теоретическому сверхсуществу божественные черты. Пусть это существо третьего уровня называется Джо.— Резонно, — заметил Джо.— В данной ситуации две основные логические концепции не находят применения. Мир познаваем для чистого разума, но вместе с тем и для опыта, соединенного с разумом. Но такие концепции второго уровня настолько же элементарны для Джо, насколько идеи Платона для Бэкона. — Гэллегер скрестил пальцы за спиной. — Возникает вопрос: что означают для Джо операции третьего уровня?— Божественность? — предположил робот.— Не забывай, что у тебя есть дополнительные чувства. Ты можешь сенсировать, что бы это ни значило. Нужны ли тебе еще традиционные логические методы? Скажем…— Да, — признался Джо, — я сенсирую. А еще могу когитовать. Гмм…Гэллегер вдруг вскочил с дивана.— Ну и дурень же я! «Выпей меня» — вот он ответ. Заткнись, Джо, иди в угол и сенсируй себе на здоровье.— Но я сейчас когитую.— Тогда когитуй. Меня наконец-то осенило. Когда я вчера проснулся, то думал о бутылке с надписью «Выпей меня». Алиса, когда выпила бутылочку, уменьшилась, верно? Та-ак… где у меня энциклопедия? Жаль, что я так слаб в технике. Вазоконстриктор… гомеостатический… — о, есть! — демонстрирует механизм метаболизма, регулирующего вегетативную нервную систему. Метаболизм. Интересно…Гэллегер направился к лабораторному столу и осмотрел все бутылки.— Жизнь — вот сущность всего, а все прочее лишь ее проявления. Я должен был решить некую проблему для фирмы «Надпочечники Лимитед». Здесь были Джонас Хардинг и дедушка. Хардинг дал мне час на выполнение своего заказа. Вопрос заключался… в создании опасного и вместе с тем безвредного животного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60