Рентгеновские лучи не обнаружили ничего ни в стенах, ни в полу, ни в потолке, ни в мебели. Остальные помещения офиса тоже обыскали, но безрезультатно.Наконец Хэттон сдался.— Утром я подам жалобу, — пообещал ему Ваннинг. — А в отношении Макилсона воспользуюсь принципом Habeas corpus Habeas corpus (лат.) — здесь: личной неприкосновенности.

.— Иди ты к черту! — буркнул Хэттон.— До свидания.Ваннинг подождал, пока непрошенные гости уберутся, потом, тихонько посмеиваясь, подошел к шкафу и открыл его.Медное яйцо исчезло. Ваннинг пошарил внутри, но без толку.Значение этого дошло до него не сразу. Он повернул шкаф к окну и снова заглянул туда — с тем же результатом.Шкаф был пуст.Двадцать пять тысяч кредитов в облигациях пропали.Ваннинга прошиб холодный пот. Схватив металлический шкаф, он встряхнул его, но это не помогло. Потом перенес в другой угол комнаты, а сам вернулся на прежнее место и принялся внимательно осматривать пол.— Проклятье!Неужели Хэттон?Нет, невозможно. Ваннинг не спускал со шкафа глаз, пока здесь была полиция. Один из полицейских открыл шкаф, заглянул внутрь и снова закрыл. После этого шкаф все время оставался закрытым.Но облигации исчезли.Так же, как и странное существо, которое Ваннинг раздавил. Все это вместе означало, что… Вот именно: что?Он метнулся к видеофону и вызвал Гэллегера.— Что случилось, а? Чего тебе? — На экране появилось худое лицо изобретателя, еще более осунувшееся от пьянства. — У меня похмелье, а тиамин кончился. А как твои дела?— Послушай, — сказал Ваннинг, — я положил кое-что в твой чертов шкаф и потерял.— Шкаф? Забавно…— Да нет, то, что в него положил… чемодан.Гэллегер покачал головой.— Никогда заранее не знаешь… Помню, однажды я сделал…— К черту воспоминания! Мне нужен мой чемодан!— Фамильные драгоценности? — спросил Гэллегер.— Нет. Там были деньги.— С твоей стороны это было неразумно. Ты знаешь, что с сорок девятого года не разорился ни один банк? Вот уж не думал, Ваннинг, что ты так скуп. Хотел иметь деньги при себе, чтобы перебирать их своими загребущими лапами, да?— Ты снова пьян!— Нет, только стараюсь напиться, — уточнил Гэллегер. — Со временем у меня выработался иммунитет к алкоголю, и чтобы напиться, мне нужно ужасно много времени. Из-за твоего звонка я отстал на две с половиной порции. Нужно приделать к органу удлинитель, чтобы разговаривать и пить одновременно.— Мой чемодан! Что с ним случилось? Я должен его найти!— У меня его нет.— А ты можешь сказать, где он?— Понятия не имею. Выкладывай подробности, посмотрим, что можно сделать.Ваннинг последовал совету, правда, из осторожности несколько сократил рассказ.— О'кей, — неохотно сказал Гэллегер. — Ненавижу выдвигать теории, но в исключительных случаях… Мой диагноз обойдется тебе в пятьдесят кредитов.— Что?! Послушай…— Пятьдесят кредитов, — упрямо повторил Гэллегер. — Или разбирайся сам.— А откуда мне знать, что ты сможешь вернуть чемодан.— Приходится допустить возможность, что у меня ничего не выйдет. Однако шанс есть… Я должен буду воспользоваться счетными машинами, а это стоит дорого.— Ладно-ладно, — буркнул Ваннинг. — Иди, считай. Без чемодана мне конец.— Меня больше интересует тот карапуз, которого ты придушил. Честно говоря, это единственная причина, по которой я вообще занимаюсь твоим делом. Жизнь в четвертом измерении… — продолжал Гэллегер, вяло поводя руками. Потом лицо его исчезло с экрана, и Ваннинг выключил видеофон.Он еще раз обыскал шкаф, но так и не нашел в нем ничего. Замшевый чемодан словно испарился.Ваннинг надел пальто и отправился в «Манхеттен Руф», где съел ужин, обильно сдобренный вином. Ему было очень жалко себя.Назавтра его жалость к себе усугубилась. Он раз за разом пытался связаться с Гэллегером, но в лаборатории никого не было, так что Ваннинг попусту переводил время. Около полудня ввалился Макилсон. Он был сильно взволнован.— Не очень-то ты спешил вытащить меня из тюрьмы, — с ходу набросился он на Ваннинга. — И что теперь? У тебя найдется что-нибудь выпить?— Зачем тебе? — буркнул Ваннинг. — Судя по твоему виду, ты уже напился. Езжай во Флориду и жди, пока все успокоится.— Хватит с меня ожидалок. Я еду в Южную Америку, и мне нужны бабки.— Подожди, пока можно будет реализовать облигации.— Я забираю половину. Как и договорились.Ваннинг прищурился.— И попадешь прямо в лапы полиции. Ясно, как дважды два.Макилсон был явно не в себе.— Согласен, я совершил ошибку. Но теперь… нет, теперь я буду умнее.— Значит, подождешь.— На крыше в вертолете ждет мой приятель. Я отдам ему облигации, а потом спокойно уйду. Полиция ничего у меня не найдет.— Я сказал, нет, — повторил Ваннинг. — Дело слишком рискованное.— Рискованное оно сейчас. Если они найдут облигации…— Не найдут.— Где ты их спрятал?— Это мое дело.Макилсон занервничал.— Возможно. Но они в этом здании. Вчера ты не мог их никуда сплавить до прихода фараонов. Не стоит искушать судьбу. Они искали рентгеном?— Ага.— Я слышал, что Хэттон с целой бандой экспертов изучает планы здания. Он найдет твой сейф, и я хочу убраться отсюда раньше, чем это произойдет.Ваннинг отмахнулся.— Прекрати истерику. Я тебя вытащил, верно? Несмотря на то, что ты едва не провалил дело.— Это правда, — признал Макилсон, дергая себя за губу. — Но я… — он принялся грызть ногти. — Проклятье, я сижу на кратере вулкана, да еще и на термитнике. Не хочу торчать здесь и ждать, пока они найдут облигации! А от страны, куда я собираюсь смыться, они не смогут потребовать выдачи.— Нужно ждать, — настаивал Ваннинг. — Это твой единственный шанс.В руке Макилсона невесть откуда появился пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60