- Это вы
были за занавеской, вы все. А я был перед занавеской. Разве я виноват, что
вы все укрылись за занавеской в библиотеке, точно... точно заговорщики?
Последнее слово было выбрано очень неудачно - в глазах Мартина вновь
вспыхнул ужас.
- Да, как заговорщики, - продолжал он нервно. - Вы думали, я ничего
не знаю, а? А я все знаю! Вы тут все убийцы и плетете злодейские интриги.
Вот, значит, где ваше логово! Всю ночь вы, наемные псы, гнались за мной по
пятам, словно за раненым карибу, стараясь...
- Нам пора, - с отчаянием сказала Эрика. - Мы и так еле-еле успеем
поймать последнего кари... то есть последний самолет на восток.
Она протянула руку к документу, но Уотт вдруг спрятал его в карман и
повернулся к Мартину.
- Вы дадите нам исключительное право на вашу следующую пьесу? -
спросил он.
- Конечно, даст! - загремел Сен-Сир, опытным взглядом оценив
напускную браваду Мартина. - И в суд ты на меня не подашь, не то я тебя
вздую как следует. Так мы делали в Миксо-Лидии. Собственно говоря, Мартин,
вы вовсе и не хотите расторгать свой контракт. Это чистое недоразумение. Я
сделаю из вас сен-сировского сценариста, и все будет хорошо. Вот так.
Сейчас вы попросите Толливера разорвать эту бумажонку. Верно?
- Конечно, нет! - крикнула Эрика. - Скажи ему это, Ник!
Наступило напряженное молчание. Уотт ждал с настороженным
любопытством. И бедняжка Эрика тоже. В ее душе шла мучительная борьба
между профессиональным долгом и презрением к жалкой трусости Мартина.
Ждала и Диди, широко раскрыв огромные глаза, а на ее прекрасном лице
играла веселая улыбка. Однако бой шел, бесспорно, между Мартином и Раулем
Сен-Сиром.
Мартин в отчаянии расправил плечи. Он должен, должен показать себя
подлинным Грозным - теперь или никогда. Уже у него был гневный вид, как у
Ивана, и он постарался сделать свой взгляд зловещим. Загадочная улыбка
появилась на его губах. На мгновение он действительно обрел сходство с
грозным русским царем - только, конечно, без бороды и усов. Мартин смерил
миксо-лидийца взглядом, исполненным монаршего презрения.
- Вы порвете эту бумажку и подпишете соглашение с нами на вашу
следующую пьесу, так? - сказал Сен-Сир, но с легкой неуверенностью.
- Что захочу, то и сделаю, - сообщил ему Мартин. - А как вам
понравится, если вас заживо сожрут собаки?
- Право, Рауль, - вмешался Уотт, - попробуем уладить это, пусть
даже...
- Вы предпочтете, чтобы я ушел в "Метро-Голдвин" и взял с собой Диди?
- крикнул Сен-Сир, поворачиваясь к Уотту. - Он сейчас же подпишет! - И,
сунув руку во внутренний карман, чтобы достать ручку, режиссер всей тушей
надвинулся на Мартина.
- Убийца! - взвизгнул Мартин, неверно истолковав его движение.
На мерзком лице Сен-Сира появилась злорадная улыбка.
- Он у нас в руках, Толливер! - воскликнул миксо-лидиец с
тяжеловесным торжеством, и эта жуткая фраза оказалась последней каплей. Не
выдержав подобного стресса, Мартин с безумным воплем шмыгнул мимо
Сен-Сира, распахнул ближайшую дверь и скрылся за ней.
Вслед ему несся голос валькирии Эрики:
- Оставьте его в покое! Или вам мало? Вот что, Толливер Уотт: я не
уйду отсюда, пока вы не отдадите этот документ. А вас, Сен-Сир, я
предупреждаю: если вы...
Но к этому времени Мартин уже успел проскочить пять комнат, и конец
ее речи замер в отдалении. Он пытался заставить себя остановиться и
вернуться на поле брани, но тщетно - стресс был слишком силен, ужас гнал
его вперед по коридору, вынудил юркнуть в какую-то комнату и швырнул о
какой-то металлический предмет. Отлетев от этого предмета и упав на пол,
Мартин обнаружил, что перед ним ЭНИАК Гамма Девяносто Третий.
- Вот вы где, - сказал робот. - А я в поисках вас обшарил все
пространство-время. Когда вы заставили меня изменить программу
эксперимента, вы забыли дать мне расписку, что берете ответственность на
себя. Раз объект пришлось снять из-за изменения в программе, начальство из
меня все шестеренки вытрясет, если я не доставлю расписку с приложением
глаза объекта.
Опасливо оглянувшись, Мартин поднялся на ноги.
- Что? - спросил он рассеянно. - Послушайте, вы должны изменить меня
обратно в меня самого. Все меня пытаются убить. Вы явились как раз
вовремя. Я не могу ждать двенадцать часов. Измените меня немедленно.
- Нет, я с вами покончил, - бессердечно ответил робот. - Когда вы
настояли на наложении чужой матрицы, вы перестали быть необработанным
объектом и для продолжения опыта теперь не годитесь. Я бы сразу взял у вас
расписку, но вы совсем меня заморочили вашим дизраэлевским красноречием.
Ну-ка, подержите вот это у своего левого глаза двадцать секунд, - он
протянул Мартину блестящую металлическую пластинку. - Она уже заполнена и
сенсибилизирована. Нужен только отпечаток вашего глаза. Приложите его - и
больше вы меня не увидите.
Мартин отпрянул.
- А что будет со мной? - спросил он дрожащим голосом.
- Откуда я знаю? Через двенадцать часов матрица сотрется и вы снова
станете самим собой. Прижмите-ка пластинку к глазу.
- Прижму, если вы превратите меня в меня, - попробовал торговаться
Мартин.
- Не могу - это против правил. Хватит и одного нарушениям - даже с
распиской. Но чтобы два? Ну, нет. Прижмите ее к левому глазу...
- Нет, - сказал Мартин с судорожной твердостью. - Не прижму.
ЭНИАК внимательно поглядел на него.
- Прижмете, - сказал робот наконец. - Не то я на вас топну ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19