Я не сомневаюсь, что эта дама сказала мне чистую правду о своих намерениях и целях. Но не всю правду.
– Верно. Как вы с ней расстались?
– Я согласился сделать то, что она просила. – Мартин замолчал, подсознательно редактируя свои показания, и заговорил снова. – Если ты считаешь это целесообразным, я бы принял предложение о работе во время войны при условии платы за риск. И тогда я буду делать, что она просит: глядеть, нет ли где чего нелегального. Возражения есть? И насколько, по-твоему, серьезна ситуация?
– Куда серьезнее, чем ты думаешь.
До Мартина дошло не сразу.
– Как?
– Я знаю о Рашели Мансур. Подожди, пожалуйста.
ЛП замолчал почти на минуту. Мартин сидел в темноте номера и нервно ждал. Герман никогда не замолкал, как ровно работающая машина. От его убаюкивающих разговоров у Мартина создавалось впечатление, что он говорит сам с собой. Мог быть ответ, могло не быть ответа, но чтобы молчание…
– Мартин, послушай, будь добр. У меня есть независимое подтверждение, что действительно в Новой Республике действует миссия ООН под прикрытием. Легальный спецагент – Рашель Мансур, а это значит, что они там ждут серьезной беды. Она – тяжеловес, и ее почти год нигде не видели, из чего следует, что она большую часть этого времени провела в Новой Республике. Тем временем представитель агентства на Луне выкупил файлы твоего личного дела и ведет переговоры с руководством КБ «МиГ» насчет твоего контракта. Более того, по существу их анализы верны. Новая Республика собирается послать весь свой флот к Рохарду долгим обходным путем и там напасть на Фестиваль. Очень неудачная мысль, поскольку они совершенно не понимают, что такое Фестиваль, но на этот раз приготовления слишком серьезны, чтобы это был отвлекающий маневр.
Также вполне возможно, что ты окажешься в опасности, если покажется, что ты в панике. Учитывая уровень наблюдения, под которым ты находишься, попытка сбежать на гражданском лайнере будет рассматриваться как измена и немедленно пресечена аппаратом Куратора; Мансур вряд ли сможет тебя защитить, если даже захочет. Подчеркиваю, Новая Республика уже исподтишка готовится к войне, и сейчас трудно будет оттуда вырваться.
– Блин!
– Ситуация не безнадежна. Ты совершенно искренне будешь работать с Мансур. Делай свою работу и потихоньку вылезай. Я попытаюсь тебе организовать безопасный выход, когда флот прибудет к месту назначения. И помни, если побежишь, это будет куда опаснее, чем уходить постепенно.
Мартин ощутил, что напряжение, которое он едва осознавал, начинает уходить.
– Ладно. У тебя есть для меня запасные варианты, если ООН облажается? Какие-нибудь идеи, как мне убраться без дырок в шкуре? И какая-нибудь информация об этом Фестивале, что бы за черт это ни был?
– Имей в виду, что сейчас это определенно ситуация прямого действия, – сообщил Герман. Мартин ахнул и сел прямо. – И ты мне нужен под рукой, если ситуация, говоря твоими терминами, станет «хреновой». На кон поставлены миллионы жизней. И проясняются серьезные политические вопросы: если Новая Республика схлестнется с Фестивалем, то возникшая нестабильность может привести к местной революции. Члены ООН, как правительственные, так и квазиправительственные, по очевидным причинам имеют в этой ситуации законные интересы. Сейчас я не могу ничего тебе сказать о Фестивале, поскольку ты себе не простишь, если выдашь какие-либо сведения о нем, но я не погрешу против истины, если скажу, что сейчас Новая Республика для тебя опаснее Фестиваля. Тем не менее, учитывая характер ситуации, я готов выплатить премию, вдвое превышающую премию инспектората ООН, если ты останешься на месте, закончишь свое задание и будешь делать то, что я прошу.
У Мартина пересохло в горле.
– Хорошо. Но так как ситуация становится критической, премия пусть будет трехкратной. В случае моей смерти выплачиваемая моим ближайшим родственникам.
Молчание. Потом ЛП произнес:
– Принято. Герман, конец связи.

* * *

Рашель лежала в постели, глядя в потолок, и пыталась отложить на время анализ собственных чувств. Было раннее утро, Мартин ушел недавно. У нее было нехорошее предчувствие по поводу этого дела, хотя с виду все шло отлично. Что-то ее подсознательно грызло. Вскоре она, так и не сомкнув глаз, повернулась набок, устроила голову на пуховой подушке и подтянула колени.
Это должна была быть простая вербовочная встреча: завести полезный контакт и проинструктировать агента на разовое задание. Прилично и по-деловому. А вместо этого она неожиданно для себя самой оказалась за ужином со спокойным и достойным мужчиной, который не лез ее лапать, не относился к ней как к вещи, слушал ее серьезно и поддерживал интересный разговор – такого мужчину она бы в иных обстоятельствах сочла приятным кавалером. Она малость повредилась в уме, удержавшись на самой грани безответственности, да и он тоже озверел от одиночества. А сейчас она волновалась за него – что никак в план не входило.
Все это созрело, когда они, сидя по разные стороны кухонного стола, закончили деловой разговор. Он посмотрел на нее с каким-то любопытным ожиданием в глазах. А она положила ногу на ногу, и ступня показалась из-под юбки. Он на эту ступню посмотрел очень внимательно.
– Это все? – спросил он. – То есть вы просите меня держать глаза открытыми, не пропустить команды перезапуска расфазировки, внести подключаемую программу и известить вас, если замечу что-нибудь вроде намерений нарушить каузальность. Это все?
– Да, – ответила она, глядя на него в упор. – В сущности, это все.
– А… – Он посмотрел на нее остро, искоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123