Признаете ли вы себя виновным?
Он не успел ничего ответить, как заговорила Рашель.
– Он не признает себя виновным ни по одному обвинению. И я могу доказать его невиновность.
В ее глазах горел опасный огонек, она стояла очень прямо, сцепив руки за спиной.
– Признает ли подсудимый себя виновным? – с нажимом спросил Вульпис.
– За меня отвечает полковник, – сказал Мартин.
– Прежде всего улики, подтверждающие обвинения. Пункт первый: в тридцать второй день месяца Гармонии года Республики двести одиннадцатого вы преднамеренно пронесли на борт военного корабля «Полководец Ванек» коммуникационное устройство, содержащее каузальный канал, без ведома вашего непосредственного начальника, а также без ведома кого-либо из офицеров корабля, в нарушение статьи Сорок шестой Боевого устава. Секретарь, представьте вещественное доказательство номер один.
Вперед вышел старшина с каменным лицом, держа в руках бумажный пакет, содержимое которого он вытряхнул на стол: небольшой черный картридж памяти.
– Вещественное доказательство номер один: каузальный канал типа двенадцать, встроенный в стандартный картридж расширения модели «CX», используемый в электронных Личных Помощниках повсюду в сфере загнивающей Терры. Вещественное доказательство изъято из электронного Личного Помощника подсудимого младшим прокуратором Василием Мюллером из ведомства Куратора, имевшим задание наблюдать за поведением подсудимого, в тридцать второй день месяца Гармонии, как было уже указано. Полученное под присягой свидетельство прокуратора приводится в протоколе. Оспаривает ли кто-либо допустимость данного доказательства? Нет? Хорошо, тогда…
– Я оспариваю. – Рашель показала на черный картридж. – Во-первых, я обращаю внимание суда на то, что обыск, учиненный младшим прокуратором в личных вещах обвиняемого, незаконен, и любое доказательство, полученное в результате его, является недопустимым, поскольку подсудимый является лицом гражданским и к нему не относится ограничение прав, налагаемое присягой на верность, приносимой военнослужащим. Следовательно, гражданские права подсудимого, в том числе право на неприкосновенность его имущества, не могут быть нарушены без должным образом оформленного ордера официального лица, обладающего полномочиями, оговоренными в статье Двенадцатой. Если младший прокуратор не имел такого ордера, то проведенный им обыск является незаконным и представляет собой взлом, а любая информация, полученная в процессе или в результате такового, не может использоваться в судебном заседании. Во-вторых, если это – каузальный канал, то я – банановая улитка. Это стандартная квантово-точечная карта памяти, и если у вас есть грамотные инженеры-электронщики, они вам это подтвердят. В-третьих, у вас нет полномочий рассматривать этот балаган как суд: я проверила Устав, и там ясно сказано, что военно-полевой суд может проводиться лишь по приказу старшего по рангу из имеющихся офицеров. Где у вас письменный приказ адмирала?
Она сложила руки на груди и гордо оглядела судей.
Зауэр покачал головой.
– У младшего прокуратора был приказ следить за поведением Спрингфилда, таким образом, все его действия вполне законны в глазах ведомства Куратора. И я прошу занести в протокол мое крайнее неудовольствие словами защиты, будто я не имею полномочий проводить данный суд. Я получил такие полномочия от своего непосредственного начальника, и я буду их использовать. – Он осторожно обошел вопрос о том, какие именно полномочия он имеет. – Что до вещественного доказательства, якобы неверно идентифицированного, то у нас есть протокол показаний подсудимого, где он явно признает, что данное устройство является каузальным каналом, который был пронесен подсудимым на борт по просьбе третьей стороны, а именно – верфи. В Уставе говорится именно об умысле, а потому не имеет значения, является ли данный предмет на самом деле пустышкой: обвиняемый все равно виновен, ибо думал, что проносит на борт коммуникационное устройство. – Он сделал многозначительную паузу и закончил: – Занесите в протокол, что улика приобщена к делу.
Взгляд, который он бросил на Рашель, был весьма красноречив: «Попалась, стерва! Что ты теперь делать будешь?»
Рашель посмотрела на Мартина и быстро заморгала, потом снова обернулась к судьям.
– Вопрос права, милостивый государь. Дело в том, что мысли обычно не рассматриваются как дела. И действительно, в этом государстве, которое отказывается даже думать о применении управляемых мыслями машин, различие это еще острее, чем у меня на родине. Создается впечатление, что моего подзащитного судят за мнения и убеждения, а не за действия. У вас есть какие-нибудь свидетельства, что он передавал информацию третьей стороне? Если нет, то и дела нет.
– Именно такие свидетельства у меня есть. – Зауэр хищно осклабился. – И вы должны знать, кому он передавал информацию. – Он показал на нее. – Вы заведомый агент иностранной державы. Обвиняемый свободно с вами общался. Теперь вы, поскольку согласились его защищать, в данном суде выступаете как офицер. Я ссылаюсь на статью Сорок шестую: «Любое лицо, уполномоченное выступать в суде в роли офицера, подчиняется дисциплине Устава». Из чего я заключаю, что вы смело отбросили свой дипломатический иммунитет в попытке спасти своего шпиона от петли палача.
На миг казалось, что Рашель смутилась: она оглянулась на Мартина и быстро моргнула. И снова повернулась к трибуналу.
– Так вы устроили весь этот мартышечий суд в попытке обойти мой иммунитет? Я польщена. Никогда не думала, что вы настолько глупы… Юта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123