Среда, я должен знать, что ты уберешься с корабля как можно быстрее. Сможешь забыть меня? Он вернулся к ошибкам, допущенным в отношении ее преследователей. Даже после взрыва бомбы в посольстве он убедил себя, что она будет в безопасности на корабле под нейтральным флагом. Ему же просто хотелось оставаться с ней.
Девушка понравилась ему – она стала дуновением свежего ветерка в его жизни, которая в последнее время превратилась в череду пропитанных демагогией репортажей. Когда Среда попросила заглянуть его к себе и тряхнуть стариной, едва захлопнулась дверь, он бы мог вежливо отказаться, если бы хотел. Вместо этого они дали друг другу темы для размышления и непреднамеренно подписали друг другу смертный приговор.
РеМастированные.
Фрэнк не имел иллюзий по этому поводу: незнакомый голос объявляет на борту аварийную ситуацию, затем выбивают дверь каюты и тыкают пушкой в лицо. Его пронзили мглой ледяной тьмы, и он пришел в себя в глухом отсеке, привязанный к креслу. Все тело болело, а его лишили способности говорить. Ужасный момент паники прошел; хотя Фрэнк даже думал, что сердце не выдержит. Потом безумная ситуация с алмазом величиной с перепелиное яйцо, заставившая проглотить в сухомятку жуткое количество воспоминаний и боли.
Есть ли у нее шансы? Фрэнк пытался думать о чем-то ином, а не о собственном малоприятном положении: все могло кончиться либо дружеской улыбкой, либо, в худшем случае, уколом шприца в подкорку мозга с последующим педантичным насилием над его свободой воли и самоосознанием. Мысли Фрэнка сосредоточились на Среде. Если она с Мартином или его партнершей, то они спрячут ее. Или сама спрячется. Уж это она умеет. Она бывала скрытной. Он выяснил, насколько Среда одинока в данной игре, лишь когда она уткнулась подбородком в его шею и прорыдала минут десять. Фрэнк ощутил себя дерьмом, поняв, что, неправильно истолковав ее намерения, манипулировал ею в постели, когда она, трогая его член, шептала на ухо извинения за такое долгое ожидание. В конце концов, кто он сам такой, чтобы отвергать ее желания?
Он сожалел не о себе – свое он уже пережил годы назад, когда РеМастированные выжали его по полной и пустили в плавание по космосу для новой жизни в другом месте. За себя он не боялся: был уже в такой ситуации – это не сюрприз, просто надолго отсроченный ужас. Но он ощущал закипающую злобу и горечь, зная, через что рано или поздно придется пройти Среде во тьме импровизированной камеры осужденных, единственным выходом из которой станет включившийся свет и появление палача с приготовленными инструментами.
Хойст стояла на аварийном мостике позади Джамиля и Фридриха И следила за двумя оболочками ставших марионетками офицеров, подводящих «Романова» к темной заброшенной станции. Похожее происходило в центре управления ядром, где Матильда лично руководила инженерной командой, отобранной РеМастированными для обслуживания. Но оттуда нельзя было наблюдать вид, открывавшийся с дублирующей полетной палубы – гигантские соединенные колеса «Старого Ньюфа», вращавшиеся в царственном великолепии, ставшие глазницей вечности с покрасневшими веками, опустошенной в межзвездной пустоте взрывом Москвы-главной шесть лет назад.
– Впечатляет, не правда ли? – спросила она у Франца.
– Да, босс. – Он стоял сзади, сцепив за спиной руки, чтобы не проявлять нервозности.
– Они сделали это сами, – медленно, почти недоверчиво покачала она головой. – Едва ли с подстрекательством U.Скотта.
– Как там с радиоактивностью? – нервно спросил Франц.
– Не слишком плохо. – Фридрих перегнулся через плечо одного из зомбированных посмотреть на дисплей консоли. – Примерно десять сантигрей в час. Поблюете пару часов, если выйдете в костюме, но по допускам корабельной защиты нормально. Причальный пандус, похоже, в порядке.
Одна марионетка что-то пробормотала другой, склонившейся над консолью для проведения установок маневровым двигателям. Джамиль отредактировал параметры марионеток так, чтобы те считали, будто на мостике кроме них никого нет. И они полностью сконцентрировались на стыковке.
– Самое красивое из всего, что я видела, – проговорила Поршия, глядя на фиолетово-красные кольца, расходящиеся от места гибели звезды. – И самое уродливое. – Ее руки вцепились в спинку кресла пилота. С трудом она взяла себя в руки и оглянулась на Франца. – Заложник готов? Как ты? Тебе понятны твои действия?
– Да, босс, – стараясь не проявлять эмоций, кивнул Франц.
Хойст улыбнулась ему с некоторым дружелюбием, чуть обнажив зубы.
Франц разрывался: одна его половина хотела дать ей в морду, бить и рвать, пока она не замрет на веки, другую тянуло броситься к ее ногам и умолять о пощаде.
– Мы запрем пассажиров в эвакуационных пунктах станции и откачаем воздух в коридорах до вакуума. Затем я представлюсь девчонке и приведу ее к вам. Могу поинтересоваться, как мы эвакуируемся?
– Можешь. – Поршия пристально смотрела на экран, наблюдая, как марионетки обсуждали друг с другом корректировку курса, чтобы подтолкнуть мультимегатонную массу лайнера к стыковочной ветви хаба громадной станции, на другом конце оси которой дрейфовали баки с окисью углерода, замороженной после прохождения ударной волны годами ранее.
– Босс? – нервозно спросил Франц.
– «Хайдеггер» прибудет через полтора дня. Мы просто заменим марионеток и выведем из строя сеть управления лайнером перед тем, как его покинем. На борту пищи достаточно – включая ресурсы станции, – им хватит на пару месяцев, а к тому времени мы вышлем группу зачистки, способную всех обработать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144