Ц Ну, Лютиков, ну, Лютиков…

В просторной гостиной-горнице участкового Глафира готовилась подават
ь обед Ц громыхала на кухне ухватом, сковородником, чашками да тарелкам
и, а за столом сидели Анискин и рабочий Лютиков, который на месте усидеть н
е мог Ц все порывался вскочить, но Анискин строгим взглядом его усажива
л.
Ц Продолжаю рассказ, товарищ капитан…
Ц Продолжайте, продолжайте, рядовой запаса товарищ Лютиков.
Ц …Скрывшись за березой так, чтобы ни один нескромный взгляд меня замет
ить не мог, продолжаю наблюдение за подозреваемым Буровских. Вижу: други
е «шабашники» отвлечены работой, принимаю решение: позвать Буровских! Не
громко окликаю его, в дальнейшем голос немножко повышаю. Он слышит, подхо
дит, я ему демонстрирую икону, а сам наблюдаю за каждой черточкой его лица
, за каждым изменением психологического состояния. Понимаю: он! Начинает
рядиться Ц хитро! Делает вид: мне икона будто бы не нужна, я ими не интерес
уюсь, но при случае почему не купить… Делаю вывод: игра! Искусная игра, тов
арищ капитан!
Лютиков полез в карман, порывшись, вынул из него помятый рубль, торжестве
нно произнес:
Ц Прошу внести в государственное казначейство один, в скобках один, руб
ль ноль ноль копеек… Прошу оприходовать документально в силу того, что у
старой женщины Семеновны я икону получил даром…
Ц Даром? Ц живо переспросил Анискин.
Ц Даром, товарищ капитан! Ц восторженно отрапортовал Лютиков. Ц Семен
овна, извиняюсь, товарищ Савченко Ц человек исключительной доброты и бл
агонадежности!
Ц Молодца, Лютиков! Штирлиц!
Ц Служу Советскому Союзу, товарищ капитан!
Ц Товарищ рядовой запаса, Ц наконец нежно спросил участковый, Ц а вы п
омните, товарищ рядовой запаса, что я вам сказал на ушко, когда пришел на б
уровую в тот день, когда церковь обворовали? Какое я вам тогда задание дал?

Закрыв глаза, Лютиков четко ответил:
Ц Вы сказали: «Ограблена церковь. Даю вам, товарищ Лютиков, ответственно
е задание…» Ц Он замолчал, но глаз не открыл. Ц «Задание… в это дело не вс
тревать! Ежели хоть раз увижу, что вы иконами интересуетесь…»
Ц Ну, ну!
Ц …«что вы иконами интересуетесь, не только штрафану, а сотру в порошок».

Ц Ко мне с вашей нефтяной Сидоров приходил, Ц прежним нежным голосом ск
азал Анискин. Ц В райком, говорит, напишу, в обком, грозится, сообщу, в Сове
т Министров, обещает, доложу, в ООН, страшит, телеграмму дам, что участковы
й инспектор Анискин ко мне, рабочему, пролетарию, гегемону, шпика пристав
ил… Погоны с меня обещает снять, пенсии лишить принимает решение… А я без
пенсии Ц куда? Я, поди, уже и рыбалить да охотничать напрочь разучился… Од
на мне дорога Ц с голоду помирать. Да и тебе, Глафирушка, кусать-то будет н
ечего, болезная…

Участковый и директор школы Яков Власович споро шли по солнечной дереве
нской улице. Не разговаривали, не останавливались, не переглядывались Ц
были страшно деловитыми и увлеченными. Подойдя к дому старухи Валерьяно
вны, участковый резко остановился, интимно взял Якова Власовича за пугов
ицу летнего белого пиджака.
Ц Значит, ты понимаешь, Яков Власович, чего я хочу добиться? Мне понять на
до, чего ты над этими иконами трясешься, как баба над грудником? Какая в ни
х есть такая ценность, что ты говоришь: «Иконы Ц это духовная летопись ру
сского народа!» Прямо скажу: скучно мне иконы искать, ежели я в них ни хрен
а не понимаю…
Ц Вы обновитесь, духовно прозреете, станете во сто крат богаче, когда пой
мете, какое могучее искусство порой скрывается за черным слоем древност
и! Ц торжественно, голосом одержимого коллекционера произнес Яков Влас
ович.
Ц Ну?
Ц Вперед! Ц только и проговорил директор. Ц У Валерьяновны есть Иоанн
Креститель такой прелести и наполнения, что у меня от зависти ноги подка
шиваются…
Анискин удивился:
Ц Так купите! Она вон одну иконку за червонец отдала…
Яков Власович поднял вверх торжественный палец.
Ц Иоанна Крестителя его владелица Валерьяновна никогда не продаст. Она
, можете себе представить, знает истинную цену шедевру. Валерьяновна, к ва
шему сведению, Федор Иванович, человек с нутряным, прирожденным чувством
прекрасного. Пошли, пошли смотреть на Иоанна Крестителя!

Разочарованно перебирая тарелки на столе, обиженно поджимая крепкие ещ
е губы, Валерьяновна сердито глядела на Анискина.
Ц Значит, ничего снедать не будете, значит, сытые, Ц говорила она. Ц Ну, Ф
едор, это я тебе еще припомню! Конечно, старуху стару кажный забидеть може
т, но вот погоди Ц внук Сережка в прокуроры выйдет, он тебе хвоста накрути
т…
Ц Ты очкнись-ка, Валерьяновна! Ц тоже рассердился Анискин. Ц Есть у мен
я время обеды в каждом доме разводить, ежели у твоего же родненького попа
все иконы увели! Ну, кажи своего Крестителя!
Ц Ладно, ладно, Феденька! Ц еще раз пригрозила старуха. Ц Это я все на за
мет возьму… Вон он, Креститель! Пока ты меня забижашь, школьный-то директо
р дыхалку потерял… Ишь как он выструнился перед Крестителем-то!
Яков Власович, в самом деле, выструнился, как выразилась Валерьяновна, пе
ред небольшой иконой Иоанна Крестителя. Он был изображен необычно Ц не
застыл с вознесенным вверх крестом, а весь был в движении, порыве, написан
был, трудно поверить, чуть ли не в экспрессионистской манере. Сибирская, с
еверная, казацкая, «ермаковская» это была икона; весь сибирский размах и
щедрость читались на нем. Яков Власович сопел и тоненько дышал, перестав
ал совсем дышать и на мгновенья прикрывал глаза, словно ослепляло солнце
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25