Первый разговор с Виктором Степановичем Мацуком скучноват. Дверь кабинета начальника лаборатории эргономики заперта, слышно, как стучит машинка секретарши, как погуживает главный конвейер… Так с чем же ее едят, эту самую эргономику?
– Объектом изучения эргономики является трудовая деятельность человека, а предметом исследования – система: человек, орудия труда, производственная среда, – мягко, напевно, но соответственно моменту серьезно рассказывает начальник лаборатории. – Эргономика изучает функциональные возможности и особенности человека в трудовых процессах с целью создания таких условий, которые делают труд человека высокопроизводительным и вместе с тем способствуют его всестороннему духовному и физическому развитию…
Он говорит в такой манере, наверное, оттого, что сотни раз повторял в статьях и докладах эти слова, объясняя неразумеющим предмет своего увлечения. Однако, как и следовало ожидать от человека страстного темперамента, через полминуты Виктор Степанович переходит на человеческий язык. Он умудряется расхаживать по тесной комнатенке, не умеющий долго сидеть на одном месте, обильно жестикулирует.
– Вот вы говорите машины, научно-техническая революция, стремительное наступление будущего, – восклицает он, – а опыт высокоразвитого производства показал необычное… – Он загадочно прищуривается. – Как это ни парадоксально, во время свершения научно-технической революции человек не мельчает, не заслоняется машиной, а, наоборот, значительно заметнее и впечатляюще, чем в прошлом, выходит на первый план, занимает место у самой рампы, где его обильно поливают светом мощные «юпитеры»… А?! Каково? У рампы ныне человек… Человек, живой человек – с мускулами, нервами, любопытными глазами, огромной жаждой поспеть за событиями…
Начальник лаборатории с каждой секундой веселеет.
– Дело, видите ли, в том, что в системе человек – орудия труда – производственная среда человек представляет собой ту единственную часть системы, которая не может быть изменена. И мы, эргономики, как раз тем и занимаемся, что приспосабливаем все части системы к Его Величеству Человеку… Да, да, так обстоит дело только в нашей социалистической системе, где поставлена задача сделать человека пупом Вселенной…
Мы обстоятельно беседуем о тейлоризме и фордизме. Ныне и школьнику известно, что цель системы Тейлора состоит в максимальном использовании рабочего времени при максимальной интенсификации труда. Квалификация рабочего, физиология и психология труда, отношения между людьми на конвейере сознательно и целенаправленно игнорируются. Мистер Форд и его предшественники – старшие Форды довели принципы тейлоризма до абсурда, стремясь до конца использовать все «поры» рабочего времени, и поэтому, естественно, наткнулись на бетонную стену – на физиологическую границу производственных возможностей рабочих.
– Они бы глаз отдали за то, – утверждает Виктор Степанович, – если бы какая-нибудь потусторонняя сила могла бы помочь человеку преодолеть его физические возможности… Абсурд! Ах, какой абсурд! Голова пухнет, понимаете ли…
Он взволнованно подбегает к настольному телефону:
– Сейчас я вас познакомлю с преинтереснейшим человеком. Его зовут Пахрутдином Магомедовичем Магомедовым, занимает он должность психолога лаборатории эргономики, по специальности он – психиатр… Ага! Впрочем, я привык к тому, что люди поражаются, когда узнают, что у нас работает психиатр… Пахрутдин Магомедович, будьте ласки, забегите на минуточку…
В кабинет входит человек приметной внешности. У него красивая вавилонская борода, всепонимающий взгляд психиатра, несколько сдавленный голос с восточным акцентом. Пахрутдин Магомедович Магомедов начинает разговор с неожиданной и забавной фразы:
– Вы не удивляйтесь, если я, пожилой человек, скажу, что мне хуже работается, если по дороге на завод я не встречу двух красивых незнакомых девушек… Спасибо за искренний смех, но вы прислушайтесь к гудению главного конвейера… Не правда ли, что он похож на шум морского прибоя?
Минуту спустя мы разговариваем о вещах, казалось бы, невозможных на автомобильном гиганте. Мы говорим о еде…
– Любопытная штука, – вслух рассуждает Пахрутдин Магомедович. – Современный человек употребляет примерно столько же пищи, сколько употреблял неандерталец, хотя физическая нагрузка снизилась в сотни раз, а калорийность пищи возросла в десятки раз… Мы все переедаем , мы едим, можете себе представить, за пятерых…
Виктор Степанович всплескивает тонкими руками.
– Мы не только переедаем, а лишаем себя этим самым равномерной физической активности в течение рабочего дня, отказываемся от радости бытия во имя переполненного до отказа желудка… Пахрутдин Магомедович, подтвердите!
Психиатр роется в записной книжке.
– Еще недавно трехразовое питание было приемлемым, – говорит он, – но сегодня – это анахронизм. Почему?.. Научно-техническая революция, переизбыток информации, перенасыщенность жизни событиями, сенсорный голод… Сенсорный голод – это недостаточность физической нагруженности… Как надо питаться? Есть следует небольшими порциями через каждые два часа…
Шум конвейера на самом деле кажется похожим на морской прибой, и хочется слушать его так же долго и умиротворенно, как шум настоящего моря. Но за дверями все-таки самый крупный в мире автомобильный конвейер, и от этого хочется встряхнуть головой, чтобы освободиться от наваждения… А как же, а как же! Приехать к дверям лаборатории на автомобиле по заводским проспектам и улицам, попасть в эгоистическое царство машин и механизмов, а разговаривать о… еде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20