- Мы с Игорем врачи, - пояснил я.
- О, - сказали девушки хором, - у нас тоже прекрасные врачи!
Я перешел на строгий докторский тон:
- Говорят, многие потеряли на время память. Это так, Хилга?
- Я, во всяком случае, точно не помню. Мы играли в теннис, и я почувствовала себя плохо. Ну, я присела, отдышалась и снова за ракетку.
- А вы, Нессе?
Нессе нахмурилась.
- Было как-то нехорошо. Тяжко или тоскливо - не пойму.
- А я хлопнулась в обморок, - весело сказала Татьяна. - А потом стала волноваться за дедушку и бабушку.
- И я волновалась, - добавила Нессе. - Они у нас старые.
Наконец мы с Игорем улизнули из-за стола, ссылаясь на категоричное распоряжение профессора. Об облаке, как мы выяснили, девушки даже не слышали.
- Ну и исследователи! - злился Игорь, сбегая по лестнице.
- А жа-аль, что все уходите, - пропел я, подражая сестрам. - Тампель очень красивый вечером!
Тампель был действительно красив. Светящиеся небоскребы - колонны, созданные богатырями, а не людьми, - держали на себе опрокинутую чашу неба. Робкие блики звезд терялись и гасли среди огромных движущихся букв, рисовавших программы театров, парков и кино, приглашавших в клубы и кафе, сообщавших новости мира. Ниже царила суета бесчисленных огней. Рвались фейерверки, били цветные фонтаны, почему-то светились деревья. Появились кафе с бумажными фонариками и удобными креслами, с вазонами и тентами, набитые отдыхающими и полупустые; появились спортивные площадки, красивые статуи, скамейки и уютные уголки ночного города, которые мы не заметили днем. Мы с Игорем остановились у подножия нашего небоскреба, слушая музыку и рокот толпы, озираясь по сторонам, не зная, как оценить этот новый, неожиданный жест Тампеля.
И двинулись вперед очень осторожно. А потом стали перемигиваться, как заговорщики, бессмысленно что-то восклицать и громко смеяться. Ох, Тампель, Тампель, славный шутник, как ты приветлив и мил с гостями! Ты открываешь перед нами кафе, и мы, хотя и поужинали, устремляемся туда, чтоб послушать веселый квартет и поболтать с тампельцами. Но, увы, чем ближе мы к нему подходим, тем расплывчатее становятся двери, и вот уже нет кафе - оно растворилось в ночном воздухе, осталась лишь веселая песенка от несуществующего квартета, а вдали - да нет, в каких-нибудь сорока шагах уже сияет театральная эстрада и стоят пустые скамейки. Что ж, играть так играть! Мы делаем вид, что садимся на скамейку, которой на самом деле нет, и прыгаем в детскую карусель, мчимся сквозь летнюю библиотеку и плавательный бассейн; нам все нравится - кафе и театры, ледники Антарктиды и песчаный самум - все, что ты даришь нам в этот вечер, обманщик Тампель.
Наш бег за призраками кончился тем, что Игорь врезался головой в ствол дерева. Оно было не освещено и до обидности настоящее, с тугой шершавой корой. Игорь упал с глухим стоном на землю, потом вскочил, схватился за голову.
- Хватит! - закричал он. - К черту весь этот город! Тут и людей никаких нет!
- Почему нет? - прозвучал мягкий голос. - Люди есть.
Мы разом обернулись и увидели какую-то фигуру в белом.
- Исчезни! - шепотом сказал Игорь.
- В самом деле, проваливай! - вскипел я. - Тут не до привидений.
Привидение вело себя странно. Оно приблизилось, взяло Игоря под руку:
- Пойдемте. Вам надо сделать компресс.
Компресс!
- Вы что - медсестра?
- Педагог.
В лифте мы рассмотрели ее. Глаза большие, спокойные. Зовут ее Соня.
- Классическая шишка. - Соня потрогала лоб Игоря. - У меня один мальчик тоже стукнулся о дерево. Он так и сказал: классическая.
Говорила она лениво, будто через силу, но очень приятно, успокаивающе.
- Садитесь. Сейчас принесу лед.
От компресса Игорь размяк.
- Вы здесь живете? - спросил он.
- Да. А что?
- Неплохо.
- Вы можете сидеть, пока не придете в себя.
Так мы и сидели в красной гостиной, любуясь картинами в старинных массивных рамах и видом солнечного моря в открытом окне.
- Иллюзия? - спросил я, кивнув на окно.
- Да, - сказала Соня. - Убрать?
- Нет, не надо.
Море было как настоящее. Колыхалась на окне легкая штора, и пахло соленым ветром.
- Вы, наверно, приезжие?
Мы сознались, что приезжие.
- У нас зона отдыха в другом месте, - сказала Соня. - А это так... Хотите потанцевать?
Танцевала она очень хорошо - легко, послушно. Но ни разу не улыбнулась. Она как будто спала с открытыми глазами.
- Вы почему такая печальная? - спросил Игорь.
- Почему печальная? Я такая. - Она провела ладонью по лицу, будто смахивая паутину. - Трудный был день. Читала ребятам книгу. Вдруг все вскочили. Побежали. Я - за ними. Я им кричу, а они бегут. Потом один налетел на дерево. Как Игорь.
- Понятно, - сказал Игорь, переглянувшись со мной. - Я снимаю компресс.
Соня кивнула.
- Сегодня захотела уехать, - сказала она как бы про себя.
- Куда? - спросил Игорь.
- Не знаю.
"Парни из Тампеля есть на Марсе, а девушки вышли замуж в подводном городе", - вспомнил я слова трех сестер.
- У нас бывают разные картины... Амазонка... Лунные горы...
Я смотрел на Соню и знал, что сейчас передо мной две девушки. Одна родилась и всю жизнь прожила в Тампеле, она была здесь, она красиво танцевала. Вторая как будто беседовала с нами, но отвечала лишь сама себе, на свои тревожные вопросы. Где она бродила сейчас, по каким землям? Мы этого видеть не могли. Не могли, как не можем увидеть вот эту вазу с цветами изнутри и снаружи сразу.
- Нет, не хочу туда, - сказала Соня.
Она даже топнула ногой. Но вдруг глаза ее вспыхнули, она бросилась к двери.
- Папа!
Итак, размышления мои были верные: разве мог я, смотря на танцующую дочь, видеть за своей спиной ее отца, этого маленького славного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58