«Идеальная жена — кто найдет такую? Она ценнее жемчугов. Сердце мужа уверено в ней, он получает от нее немалую выгоду. Всю жизнь она приносит ему одну лишь пользу, и никакого вреда».«Святой Януарий, — взмолилась я, — исполни мою просьбу, и я стану именно такой женой!»Я была одета в черное платье с длинными рукавами, наряд знатной южанки; после объявления о моей второй помолвке я не носила ярких одежд. Прежде чем уйти, я положила книжицу, коснулась маленького золотого крестика, висящего у меня на шее, и лишь потом последовала за слугой. Эсмеральда шла за мной по пятам.Дверь в тронный зал была открыта нараспашку; сам зал был пуст. Но когда мы вступили на мраморный пол, я услышала доносящиеся из королевского кабинета гневные голоса.Слуга отворил дверь и ввел нас внутрь.Ферранте сидел за столом; его лицо было пугающе багровым, особенно по сравнению с белой бородой. Рядом с ним сидела королева Хуана и пыталась его успокоить, время от времени ловя и поглаживая руку бурно жестикулирующего Ферранте. Но ее бормотание тонуло в возгласах деда. Рядом с ними с угрюмым видом стоял мой отец.— Римский сукин сын! — Тут Ферранте заметил меня и в порядке объяснения взмахом руки указал на лежащее на столе письмо. — Этот ублюдок назначил новый состав конклава кардиналов. И среди них — ни единой живой души из Неаполя, хотя у нас есть несколько достойных кандидатов. Зато он назначил двух французов. Да он насмехается надо мной!Дед грохнул кулаком по столу. Хуана попыталась поймать его руку, но Ферранте ее выдернул.— Этот лживый сукин сын надо мной насмехается! — Он вдруг тяжело задышал и приложил руку ко лбу, словно у него закружилась голова.— Успокойся сейчас же, — сказала Хуана с не свойственной ей твердостью, — или я пошлю за врачом.Ферранте ненадолго умолк и заставил себя дышать медленнее. Когда он заговорил снова, его слова звучали уже более обдуманно.— Я сделаю лучше. — Он взглянул на меня. — Санча. Я не допущу свадьбы до тех пор, пока эта ситуация не будет исправлена. Я не допущу, чтобы принцесса королевства вышла замуж за сына человека, который насмехается над нами. — Он бросил гневный взгляд на лежащее на столе письмо. — Александру придется усвоить, что нельзя протягивать нам одну руку, а другой нас предавать.Мой дед не забыл преступления, которое много лет назад совершил против него дядя Александра, Альфонсо, он же Папа Римский Каликст III. Каликст, которому не хотелось, чтобы неаполитанский трон занял незаконнорожденный, то есть Ферранте, поддержал анжуйцев.И как бы сильно Ферранте ни нуждался в поддержке нового Папы, он так никогда до конца и не простил Борджа.— Ваше величество, вы совершаете прискорбную ошибку, — настойчиво произнес мой отец. — Многие кардиналы стары. Они скоро поумирают, и мы сумеем добиться, чтобы их заменили верными нам неаполитанцами. Но тот факт, что у французов теперь есть свои люди в Ватикане, лишь усиливает необходимость установить связь с Папой.Ферранте довернулся к нему и с прямотой, порожденной преклонным возрастом и ухудшением здоровья, сказал:— Ты всегда был трусом, Альфонсо. Ты мне никогда не нравился.Воцарилась неприятная тишина. В конце концов дед снова взглянул на меня и отрывисто произнес:— Это все. Можешь идти.Я присела в реверансе и поспешила удалиться, пока не расплылась в улыбке и не выдала своей радости.На протяжении четырех месяцев, до самой зимы, я блаженствовала. Я возносила благодарности во время ежедневных молитв. Я была уверена, что святой Януарий счел мое благочестие заслуживающим того, чтобы дать мне возможность остаться с братом.А потом произошло то, чего ожидали все, кроме меня.Зима и лето в Неаполе одинаково умеренны, но в конце января 1494 года одна ночь выдалась настолько холодной, что я позвала донну Эсмеральду и еще одну фрейлину к себе в кровать; мы укрылись целой грудой меховых одеял и все равно дрожали.Из-за холода я спала плохо. А может, я чувствовала, что приближается нечто недоброе, потому что не удивилась, как должна была бы, заслышав громкий стук в дверь. Чей-то мужской голос позвал:— Ваше высочество! Ваше высочество, срочное дело!Донна Эсмеральда встала. Свет камина окружил ее мягким коралловым сиянием, подчеркнув плавные изгибы тела в белой шерстяной ночной рубашке. Она дрожала от холода и куталась в меховое покрывало. Толстая коса, переброшенная через плечо, спускалась по груди к тонкой талии.Лицо у донны Эсмеральды было встревоженное. Вторжение в столь поздний час не сулило никаких радостных вестей.Я встала с кровати и зажгла свечу. Из соседней комнаты, от входа, доносились приглушенные голоса. Эсмеральда вернулась почти сразу же; у нее был настолько потрясенный вид, что я все поняла еще до того, как она открыла рот.— Его величество очень болен. Он зовет вас.Одеться как следует не было времени. Донна Эсмеральда принесла черный шерстяной плащ, помогла мне его надеть и заколола на груди брошью. Вкупе с моей шелковой длинной рубахой этого должно было хватить. Я подождала, пока донна Эсмеральда уложит мою косу узлом на затылке и закрепит шпильками.Я пошла следом за мрачным молодым стражником, который нес фонарь, освещая нам дорогу. В молчании он привел меня к спальне короля.Дверь была распахнута. Хотя стояла ночь и тяжелые шторы были опущены, я никогда еще не видела, чтобы в этой комнате было настолько светло. Все свечи в большом канделябре были зажжены, а на ночном столике горели три масляные лампы. Под позолоченной каминной полкой пылал яркий огонь, распространяя вокруг себя сильный жар и бросая отблески на золотой бюст короля Альфонсо.В углу негромко совещались два молодых врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22