Как, его, высокородного человека, который сам являлся носителем божественных грез, хотят палками прогнать со двора?!
– Дон Октавио, я не позволю так со мной поступать! – гордо воскликнул он.
– Что?! – взревел взбешенный герцог Инфантадский. – Слуги! – заорал он, хлопая в ладоши.
На шум в зал вбежали здоровенные мужланы.
– Выставите-ка этого наглеца за ворота. Палками его, палками! – требовал дон Октавио.
Хуан схватился за ножны, силясь как можно быстрее выхватить из них шпагу, которую до этого вынимать ему не приходилось. Тут один из слуг, самый сильный и проворный, подскочил к Хуану и кулаком отбил его руку. Юноша взвыл от боли и обиды. Слуги, похватав палки, со всех сторон подступили к несчастному, окружая его. Они разом набросились на маркиза, пребольно ударяя его. Только когда Хуан от боли и изнеможения упал на пол, слуги отступились, возбужденно обсуждая побоище. Затем они выволокли полуживого де Карабаса во двор, окатили водой из колодца и вышвырнули за ворота, как приказал герцог.
За побоищем тайком наблюдала Анна. Рядом с залом, в котором отец принимал гостей, имелась тайная комната, в стене которой она умудрилась проделать небольшую дыру. Пока слуги били и мучили юношу, Анна с вожделением смотрела через дыру за его унижением. Она испытала настоящий оргазм, наблюдая, как юноша свалился на пол. Еще не окончательно пришедшая в себя после приступа экзальтации, Анна без сил упала в стоявшее в тайной комнате кресло, лаская руками свое тело и тихо постанывая.
Только поздним вечером проходивший мимо житель селения, возвращавшийся с ближайшего базара, подобрал брошенного слугами на дороге, подальше от дворца герцога Хуана и осторожно положил его на телегу. Он довез маркиза до его родового гнезда, где передал на руки Хорхе.
Старик запричитал, глядя, в каком жалком виде вернулся его юный господин после сватовства, и тут же принялся выхаживать несчастного.
Герцог же, немного успокоившись и испугавшись, что за надругательство над дворянином ему придется нести ответственность, на следующий день пригласил к себе в гости викария, единственного представителя власти в селении Карабас. Сидя за роскошно накрытым столом, он поведал ошеломленному викарию, что вчера к нему пришел некий юный наглец, назвавшийся Хуаном де Карабасом, который потребовал отдать за него замуж единственную дочь герцога Анну, а также передать ему в качестве приданого все состояние.
– Дочь моя – настоящая беата, – торжественно изрек дон Октавио. – Она – невеста Божья. А потому я тут же пригласил Анну, и та быстро вывела молодца на чистую воду.
– Как же это? – спросил пораженный услышанным викарий.
– Анна видит людей насквозь, – важно заметил герцог Инфантадский. – Она, едва вошла в зал, сразу сказала, что юноша сей – демон во плоти, коего терзают смертные грехи алчности, похоти и гордыни.
– Надо же! – подивился викарий скорее уже не услышанному, а собственным мыслям.
Мысли этого недостойного человека были таковы. Услышав от дона Октавио, что дочь его, единственная наследница большого состояния, собирается стать невестой Бога, то есть монахиней, викарий тут же решил во что бы то ни стало уговорить герцога создать в Карабасе женский монастырь. В монастыре сем Анна была бы аббатисой, а он, викарий, стал бы духовным наставником. Имелось, правда, на пути к сему прекрасному будущему препятствие в виде дона Хуана, но и на это у викария был план. Он поведал герцогу, что когда-то давно Карлосом де Карабасом, отцом Хуана, были взяты в долг деньги у некого еврея, по имени Клейнер. Еврей тот однажды уже навещал маркиза, но был им изгнан.
– Было бы хорошо, если бы вы, дон Октавио, перекупили сей долг у неверного, – полушепотом посоветовал коварный викарий, подливая себе в хрустальный бокал вина, – и предъявили его к погашению юному Хуану.
Идея, поданная викарием, уже на следующей неделе была осуществлена. Герцог разыскал в Севилье крещеного еврея Авраама Клейнера, но не стал у него выкупать долг, дабы не марать свое высокородное имя, а передал через посредника, что выступит покровителем ростовщика при требовании его к погашению задолженности в силу собственных причин. Клейнер так обрадовался неожиданно подвернувшейся возможности отомстить за старинное оскорбление, что уже на следующий день прибыл в селение. Он тотчас явился во дворец к дону Октавио и спустя час в окружении вооруженных слуг герцога требовательно стучал в дверь родового гнезда маркиза. Рядом с ним стоял коварный викарий, изображавший одновременно светскую и духовную власть.
Представ перед Хуаном, едва-едва отошедшим от жестокого приема, устроенного ему доном Октавио, крещеный еврей объявил, что пришел взыскать по долгу с дона Карлоса де Карабаса. При этом он размахивал долговой распиской маркиза. Юноша, не обращая внимания на Клейнера, оглядел с горестною улыбкой коварного викария, слывшего еще совсем недавно другом семейства де Карабасов, а также слуг герцога, тех самых, что зло избивали его палками. Вся сущность и тайные умыслы стоявших перед ним людей и герцога, незримо возвышавшегося за их спинами, словно грезы, пронеслись в голове Хуана. От него хотят во что бы то ни стало избавиться. Однако маркиз еще надеялся откупиться. Он велел старому Хорхе выкопать золотые монеты и принести их.
– Вот, – даже не потрудившись пересчитать золото, протянул Хуан горшок с дукатами обрадованному еврею. – Думаю, этого хватит. А теперь извольте меня покинуть.
– Нет, постойте! – воскликнул викарий.
Авраам Клейнер и слуги герцога, уже было повернувшие к дверям, остановились, ожидая дальнейших указаний от власть держащего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65