Момент был выбран как нельзя более удачно: они были в том месте, где покоился старый провидец. Элейн слишком измучена для того, чтобы спорить с Ронвен, поэтому ее легко можно было отвести к Эиниону и сделать то, что должно быть сделано. Только тогда ее совесть будет чиста!
Как только Элейн появилась в зале, Ронвен схватила ее за руку и горячо зашептала:
– Скорее! Пока ты не сняла плащ, пойдем! Нам нужно сделать кое-что, это ненадолго. Лошади уже ждут. Никто не заметит, что тебя нет, и мы скоро вернемся. Мы должны побывать на могиле Эиниона, ты должна сделать это! Остаток вечера, всю оставшуюся жизнь ты можешь оплакивать свою мать, но завтра ты уедешь и, может быть, никогда не вернешься сюда, поэтому ты должна пойти со мной.
Элейн была слишком утомлена, поэтому сил у нее хватило только на то, чтобы отрицательно покачать головой. Она тяжело опустилась на кровать и стала снимать перчатки.
– Не говори глупостей, Ронвен. Я никуда отсюда не уеду. И я говорила тебе много раз: я не хочу идти на могилу к Эиниону.
Ронвен наклонилась к Элейн и спросила:
– А тебе никогда не было интересно, милая, что он так сильно хочет сказать тебе? – Свистящим шепотом она продолжала: – Твоя судьба – в Шотландии! Ты до сих пор не родила лорду Честеру ребенка. Почему? – Она склонилась еще ниже. – Вдруг Эинион ответит тебе? Вдруг он хочет сказать тебе что-то про шотландского короля? – Глаза Ронвен торжествующе заблестели: она увидела, как Элейн слегка покраснела при упоминании Александра.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно знаешь что! Думаешь, я не замечаю, как ты по пальцам считаешь каждую неделю в надежде, что зачала от графа Честера. Но ведь ничего не происходит! Твой граф не способен иметь детей! И королева Джоанна тоже бесплодна! – Ронвен приблизилась к уху Элейн. – Спроси Эиниона! Спроси его, как все будет, спроси его сейчас, вместе со мной!
Она взяла Элейн за руку и помогла ей встать. Все еще одетая в черную меховую накидку и траурную вуаль, Элейн позволила Ронвен вывести себя из зала через маленькую боковую дверь. Поминальный пир за их спиной был уже в разгаре. Ронвен правильно рассчитала, что никто не будет искать Элейн, все будут уверены, что она сидит у себя в комнате и горюет в одиночестве, как и ее сестры Ангхарад и Маргарет.
Как обычно, начало поминок прошло тихо и строго, но потом поднялся шум, и пир пошел своим чередом, разве что без музыкантов. Единственной музыкой, что звучала в этот день, были голоса монахов и поминальное пение бардов во дворе.
XV
Ронвен недолго искала могилу Эиниона, хотя она была спрятана в густом лесу, отмеченная всего лишь плоским торчащим из земли камнем. На камне не было ничего – ни имени, ни какого-либо знака, только лишайник, выросший задолго до того, как камень поставили стоймя. Ронвен не знала, кто нашел тело Эиниона в его хижине, кто похоронил его и поставил камень здесь, вдали от кладбища, на холмике, освященном лишь по обряду его, Эиниона, веры. Единственное, что Ронвен знала точно, это желание духа Эиниона встретиться с Элейн.
Ронвен спустилась на землю около могильного холмика. Сплетенные ветви казались шатром, а над ними в клочьях облаков светила полная луна.
Элейн сидела на лошади неподвижно, голова ее кружилась от усталости – последние две ночи она почти не спала; сестры провели их рядом с умирающей матерью. Дорога сквозь холод и ночную мглу, оказавшаяся длиннее, чем думала Элейн, измотала ее напряженным ожиданием. Ронвен была права: Эинион был рядом. Он был в шуме деревьев, в неверном лунном свете, в шепоте и стоне ветра… И он хотел рассказать Элейн о ее судьбе.
– Спускайся, я привяжу лошадей, – сказала Ронвен. Она стояла рядом, держась за стремя. Капюшон ее накидки был отброшен назад, растрепавшиеся волосы шевелил ветер, глаза блестели.
Элейн спустилась с седла, встала рядом с могилой. Ей было страшно.
Ронвен отвязала от седла сумку, вынула из неё маленькую медную плошку и, поставив ее на холмик, разожгла огонь. Сняв с пояса кожаный мешочек, она передала его Элейн. В мешочке хранились собранные специально для этого случая еще летом сушеные травы: болиголов, семена мака, клоповник, пустырник, ягоды рябины и кора ивы.
– Посыпь немного на огонь, – сказала Ронвен шепотом.
Элейн опустила руку в мешочек, взяла пригоршню горько пахнувшей смеси и медленно высыпала ее в огонь.
Ронвен тихим низким голосом затянула песню. Она почти сливалась с воем ветра и шорохом ветвей, завораживая своей жуткой простотой и монотонностью. Элейн взяла еще горсть травы из мешочка, но порыв ветра не дал ей упасть в огонь, отбросил в сторону, посыпав землю.
Луна постепенно закрылась облаками. Ронвен все так же стояла, глядя в землю, но ее песня незаметно становилась все громче и громче. Вдруг, внезапно оборвав мелодию, она вскинула руки и, подняв лицо к темному небу, крикнула:
– Приди! Повелеваю тебе, приди! Она ждет тебя, приди!..
XVI
Джон сидел за столом рядом с Маргарет и рассеянно ковырял куски мяса в своей тарелке. Несколько раз он уже вставал и уходил на поиски Элейн, но безуспешно. Неожиданно около него появился Сенидд и прошептал:
– Позвольте сказать вам кое-что, милорд! – Лицо его было встревоженным.
Джон отбросил салфетку, встал и вышел вслед за Сениддом из зала.
– Простите меня, милорд, это моя вина! – сказал Сенидд. – Они ускользнули от меня. Должно быть, это Ронвен все устроила. Но я знаю, куда они делись! Думаю, мы их найдем!
Сенидд взглянул на своего кузена и увидел, что тот все понял. Ярость и решительность в мгновение преобразили Джона.
– Возьми четверых стражников, – сказал он Сенидду, – и поторопись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179