Не прошло и часа, как они пристали к пустынному песчаному берегу, где под раскидистыми соснами их ждали два всадника с лошадьми. Лодочник выволок свое судно на песок; Элейн вытащили и отнесли на сухое место. Она продрогла до костей, одежда была снова мокрой и тяжелой, спина болела еще сильнее. Она и раньше никогда не страдала от морской болезни, но Роберт почти все плавание провел, свесившись за борт, и, даже выйдя на берег, был совершенно зеленым.
Элейн отдышалась и, опустившись на мягкий песок, сказала:
– Дальше я не пойду.
Роберт стоял, прислонившись к дереву, ноги едва держали его. Чувствовал он себя отвратительно; хотя он понимал, что им необходимо продолжить свой путь на юг и как можно быстрее покинуть пределы Шотландии, его желанием в этот момент было лечь на землю и умереть.
– Хорошо, – сказал он. – Я спрошу у всадника, может быть, у них найдется место, где ты сможешь отдохнуть. – Элейн видела, что Роберт сам тоже не в силах сделать и шага, но голосу своему он старался придать недовольство.
Их привели в небольшой дом на окраине ближайшей рыбацкой деревни. Лошадей увели, Роберту уотроили место для отдыха в сарае, полном сена, а молодая, веселая женщина, по-видимому, хозяйка, провела Элейн в дом. В комнате сильно пахло рыбой, а кровать представляла собой ворох высушенных веток вереска и папоротника, покрытых овечьими шкурами. Элейн показалось, что это самое прекрасное место на земле. Снова, как и вчера, она упала на постель, но уже другая хозяйка сняла с нее промокшее платье и укрыла еще одной теплой овечьей шкурой.
Проснулась Элейн от неожиданной и жестокой боли, пронзившей ее спину и задержавшейся где-то в животе. Был уже поздний вечер; очаг горел неярко, и в его слабом свете Элейн разглядела фигуру своей хозяйки, дремавшей в кресле у огня. Внезапно снова подступила боль, и Элейн не смогла сдержать стон.
– Что с вами, миледи? – Молодая женщина проснулась, вскочила и подошла к Элейн.
Элейн пыталась не шевелиться, но дрожь пробирала ее, и мелкие бисеринки пота быстро сохли на ее горевшем лице.
– Ребенок!.. – прошептала она. – Кажется, начинается…
Женщина проворно раскидала куски торфа, которыми был прикрыт огонь, и подбросила несколько сухих толстых веток. Потом она взяла большую сальную свечу, зажгла ее и поставила на стоявший в углу сундук. Подойдя к постели, она потрогала ладонью горячий лоб Элейн, снова застонавшей в этот момент.
– Боже, – забормотала она, – что же делать? Надо позвать на помощь!
Ее испуганный голос услышал Роберт. Он вошел и остановился у двери, а хозяйка, накинув на голову платок, выскочила во двор и поспешила к соседке.
Роберт, с бледным и перекошенным лицом, смотрел на Элейн, не решаясь подойти ближе. Его рот искажала странная злая усмешка.
– Это ты во всем виноват! – прохрипела Элейн. – Если я потеряю ребенка, я убью тебя собственными руками! Александр не успел этого сделать, но я убью тебя!
Роберт не шевелился. Он просто смотрел на Элейн, скорчившуюся на постели, с разметавшимися волосами цвета темной меди и дико блестевшими глазами. На лице Роберта не было ни сочувствия, ни даже любопытства, а только вечное недовольство…
Очень скоро молодая хозяйка вернулась вместе с соседкой, женщиной постарше, чей вид сразу успокоил Элейн – было ясно, что она знала свое дело. Роберта тут же выставили за дверь. Он подошел к берегу и долго стоял, повернув лицо навстречу холодному ветру. Он уже не боялся погони, страх в его сознании уступил место другому, не менее сильному чувству – гневу. И в этот раз она перехитрила его – ребенок все-таки родится в Шотландии!..
Элейн закричала еще только один раз, на рассвете, а затем наступила жуткая тишина. Некоторое время спустя хозяйки вышла из дома и подошла к Роберту, который все стоял на берегу. Он не повернулся к женщине, и тогда она осторожно потрогала его за локоть.
– Ребенок родился, милорд, – прошептала она, – он слишком слаб и, наверное, не выживет. Мне очень жаль, милорд. Вы не хотите взглянуть на него?
– Кто это? – Голос Роберта был пуст и невыразителен.
– Мальчик.
– Мальчик, – повторил он медленно и покачал головой. Нет, я не хочу видеть его. – Роберт отошел в сторону.
Элейн полулежала, опершись на кучу мешков – в доме не было подушек, – и держала в руках крошечное существо, завернутое в грубую тряпицу. Ее сын, ее мечта о будущем Шотландии!.. Она смотрела на темно-золотистый пушок волос, на крошечные сжатые кулачки, на глаза, дрожавшие под полупрозрачными прикрытыми веками, на рот, которому не суждено было найти материнскую грудь…
Слезы медленно катились по щекам Элейн. Она поцеловала лицо своего сына, прижала его к себе и держала так до последнего его вздоха.
… Соседка, принявшая мальчика, по просьбе Элейн успелала окрестить его, дав имя Александр.
Глава пятнадцатая

I
Замок Абердур. Март 1239
Как только Элейн немного оправилась, Роберт перевез ее обратно, в Абердур. Он снова привел ее в комнату в башне, оставив на попечение хозяйки Гиллепси, и послал за Нестой и другими служанками.
С того дня как умер ее ребенок, Элейн молчала. У нее не было ни сил, ни слез, а была только тихая, невыносимая печаль. Много часов она держала в руках бездыханное тельце, пока, наконец, женщины не забрали его и не завернули в лоскут белой шерсти, единственное, что нашлось в доме для савана королевскому сыну, похоронив на церковном дворе. Элейн была слишком слаба, чтобы встать и проводить своего сына к его последнему приюту, а Роберт просто не пришел.
Наступила и прошла Пасха. Роберт вернулся в Англию один. Однажды утром он покинул Абердур, не сказав ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179