Но они были почти незаметны. Красавицы при дворе Генриха, которых Граффид встречал в королевских покоях, скрывали гораздо более серьезные телесные недостатки, по сравнению с которыми шрамы Элейн были просто пустяком. Наоборот, они придавали особую прелесть ее порывистому, необузданному характеру и одухотворенной красоте. Граффид не знал, любит ли ее Александр как прежде, это предстояло узнать ей самой. Но если она так уж сильно стремилась к нему, то должна была сама бороться за свою любовь!
Граффид вздохнул. По натуре он был бойцом, но теперь весь задор из него вышел. Слишком многое было против него – воля отца, удачи Даффида и, в довершение всего, союз Даффида с королем Англии Генрихом. Казалось, над ним тяготел злой рок.
Вздохнув, Граффид снова высунулся в окно, опершись локтями о широкий подоконник. Мысль о побеге ему еще ни разу не приходила в голову. Все знали, что из Тауэра без помощи друзей и больших денег сбежать невозможно, и даже в таком случае это было очень нелегко. Но теперь, когда он смотрел во двор, который был далеко внизу, у него в голове постепенно начал созревать план. Только бы суметь спуститься, а там в глухих потемках под стенами можно пересидеть до рассвета. А когда откроют тяжелые ворота, чтобы впустить в крепость повозки, которые каждое утро доставляли в Тауэр из Лондона съестные припасы, там все будет просто. Надо будет смешаться с толпой, найти разгруженную повозку, направляющуюся в город, залезть в нее и спрятаться там под пустыми мешками. Он сомневался в том, что стража в Тауэре надежно охраняет крепость. Да и кого им тут было опасаться? Не его ли, уже немолодого, толстого уэльсца, который мирно жил-поживал в Тауэре два с половиной года, не помышляя ни о каком побеге? Элейн была права. И почему он только не попытался сбежать два года тому назад?
Он наклонился, чтобы получше разглядеть двор. Главная трудность была в том, как спуститься на землю. Все двери были заперты, и на каждом пересечении внутренних переходов к главной лестнице стояла стража. Граффид заметил это, когда однажды был зван к королю, покои которого располагались ниже. Мысль о побеге через окно никогда не возникала у него. Эту мысль подсказала ему Элейн, спасибо ее смекалке. Он высунул голову подальше. Отсюда, от больших стрельчатых двойных арок, до земли расстояние было огромное. Был бы он юношей – ну что ему стоило бы скользнуть вниз по веревке еще не с такой высоты!
Все же пари придется держать. Он улыбнулся про себя, – зачем откладывать? Как раз день святого Давида, день вполне подходящий. Самое время отправиться домой, на свою родину.
– Ион, Эмрис, Оуэйн! На одно словечко! – обратился он к игравшим в шахматы.
Надо было связать вместе много простыней. Друзья все по очереди высунулись в окно, чтобы прикинуть, сколько их понадобится, чтобы получилась веревка. Расхождения были в одной-двух простынях, не больше. Заговорщики решили, что дождутся самого темного ночного часа, когда вскоре должна меняться стража. К этому времени стражи внизу должны будут устать и замерзнуть. Они будут сидеть у жаровен, закутавшись в плащи, и дремать. Тогда-то и настанет время действовать.
Ион опасливо покосился на ярко сияющую луну.
– Ничего, к тому времени она зайдет за стены крепости, окно будет совсем в тени, – ухмыльнулся он.
Все они были сильно возбуждены – так подействовала на них внезапная решимость Граффида. Мужчины навалили подушек на постель принца и закрыли их покрывалами. То же самое они соорудили на своих постелях. Стража редко проверяла своих подопечных. Завтраки им приносили поздно, потому что знали, что после ночных долгих застолий с возлияниями узники просыпались не рано. Этим надо было воспользоваться. Чем позже их хватятся – тем лучше для них.
– Я полезу первым. – Ион хлопнул принца по плечу, чтобы все прошло удачно. – Пора!
Друзья привлекли себе на помощь одного из самых надежных слуг. Он должен был после их побега убрать самодельную веревку, скрученную из простыней. А затем крепко выпить и заснуть пьяным сном. На столе ему был оставлен полный кувшин вина, и слуга пообещал все сделать так, как было велено.
Окно скрылось в тени. Ион залез на подоконник и глянул вниз. Он попробовал пристроиться получше и, встав на колени лицом к друзьям и спиной к оконному проему, откинулся назад и начал спускаться, крепко держась за скрученные простыни, завязанные вокруг каменного выступа. Ион исчез из виду. Перебирая руками веревку и упираясь ногами в стену, умирая от страха, он через две минуты, показавшиеся ему вечностью, оказался на земле. Он смотрел на них снизу и улыбался. Граффид, следивший за ним, увидел сверху его лицо – белое пятно на черном фоне. Затем Ион скрылся в темноте.
– Я следующий. – Сердце Граффида бешено стучало.
– Удачи, друг. Помоги Бог. – Эмрис похлопал его по плечу.
– Удачи, отец. – Оуэйн улыбнулся и пожал ему руку. Они обнялись.
– Увидимся внизу.
Безмолвно, затаив дыхание, они следили за тем, как Граффид влез с усилием в глубокую оконную нишу, ногами в окно. Оконный проем был узок для него, и Граффид почувствовал, что застрял. Покрываясь потом, он попытался пролезть в него. «Надо же было так разжиреть», – думал он. Граффид сделал еще одну попытку протиснуться в окно.
– Господи! Не могу, не прохожу! Протолкните меня! – прохрипел он.
Эмрис обхватил своего принца и сильно толкнул вперед, но Граффид никак не пролезал в окно. В отчаянии он попятился задом и вылез из ниши. Пот катился по его расстроенному лицу. Оуэйн схватил его за руку.
– Попробуем залезть на крышу! Оттуда тоже можно спуститься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182