Линан задергался из стороны в сторону. Мертвец дребезжал, словно мешок с костями, но держался.
– Я сам тебя съем, – прошипел Рохет и сильнее сжал пальцы.
В тот момент, когда свет уже начал темнеть в глазах Линана, он вдруг почувствовал, как что-то не дает ему потерять сознание, а затем оттолкнул надвигающийся мрак. Это к нему вернулась ярость, удвоив его силы и наполнив мозг жидким огнем. Руки его нашли мертвую голову, почувствовали, как кожа твари свободно слезает с черепа, сжали еще крепче – и изо всех сил крутанули ее. Раздался хруст, Рохет взвыл и свалился с него. Линан вскочил на ноги и подобрал меч. Гончий пес корчился на земле, как перерубленная змея, голова его болталась из стороны в сторону, а тело слабо дергалось. Линан зарычал и обрушил меч на шею создания. Голова покатилась прочь, челюсти щелкали зубами, а глаза вращались в глазницах. Он еще раз обрушил клинок, раскраивая череп, и еще, и еще. В воздух полетели осколки костей, раня его в щеки. Он разил, пока весь огонь в нем не иссяк, погаснув, очистив – и Линан бесцельно побрел прочь от учиненной им бойни, спотыкаясь, заходя все глубже в лес; вокруг него смыкалась тьма.

Дженроза попыталась продолжить путь и ночью, но столько раз спотыкалась о корни и камни, столько раз ударялась коленями и головой о множество веток, что в конце концов, полностью выбившись из сил, просто сдалась и осела на землю, прислонившись к дереву. Она нуждалась в отдыхе и сне и знала это, но ее страх за Линана вызывал сердечную боль и не давал ей покоя. Она достала из седельной сумки лоскут от рубашки Линана, сожгла его, отложила в сторону половину пепла и подбросила остальной в воздух. Тот поплыл к центру леса. Затем она расчистила участок от листьев и мусора и вопросила землю. Линан находился впереди нее, и хотя Силона была не с ним, около него находилось нечто другое, тварь, которой она не узнала, но по спине ее пробежала дрожь.
Она закрыла глаза и поискала точку, за пределами которой не было никаких признаков Линана – и та оказалась совсем рядом. Возможно, сегодня ночью, самое позднее завтра ночью. Она долгое время боялась, что это означало смерть Линана, но теперь ее больше пугало, что это может означать куда более худшее: полную капитуляцию Линана перед Силоной и его переход в то, другое существование.
Она не могла дожидаться рассвета. Снова поднявшись на ноги, Дженроза двинулась в чащу, держа руку над головой для защиты от веток. Она по-прежнему часто падала, расцарапывая себе лицо и руки. Когда забрезжил рассвет, она остановилась, бросила остаток пепла, последовала в ту сторону, куда он полетел, и наткнулась на следы Линана. Он был все еще жив и все еще не с Силоной.
Приободрившись и ощутив прилив сил, она прибавила шагу и шла много часов, пока не нашла следы какой-то страшной борьбы. Чем бы ни были эти останки – кому бы они ни принадлежали, – прежде это существо почти наверняка было той самой тварью, которую она увидела в открывшейся ей в магии земли. Она вспомнила рассказы, слышанные ею от Рохета и других лесничих, которые дали ей и Линану убежище, когда они впервые пересекли владения Силоны – рассказы о ее псах, о людях, которых Силона изменяла и отправляла добывать ей еду.
«Именно в такую гончую она превратит Линана». Эта мысль безостановочно гнала ее дальше, заставляя забыть об осторожности. Она сделает все что угодно, лишь бы не дать этому случиться.

Линан знал: Силона снова спасла ему жизнь. Гнев, наполнивший его во время борьбы с Рохетом, был ее гневом, яростью, подпитываемой сознанием, что одно из ее собственных созданий дерзнуло покуситься на Линана. Но теперь она знала, где он, и явится к нему. И он также знал, что теперь она должна уже понять – у нее нет иного выбора, кроме как убить его или полностью изменить, иначе он убьет ее. Зачем еще он заявился бы в ее владения, коль скоро освободился от нее в Даависе?
– Я буду ждать тебя здесь, – произнес он вслух, зная, что лес услышит его.
Пока еще не стемнело, но дальше он не пойдет. Собрав сухие листья и хворост, какие удалось найти, он развел костер. Жаркое пламя несколько подняло его дух, а исчезающий в лесном пологе дым напомнил ему, что есть мир и за пределами этого леса. Он снял пончо и аккуратно отложил его в сторону. Затем снял пояс с ножнами и положил на пончо. Ему не нужны помехи в этом бою. Линан уселся перед костром, воткнул меч в землю перед собой и принялся ждать.

Ночь наступила слишком рано. Дженроза выругалась и заплакала. Она не могла идти быстрее. Усталость наливала ноги свинцом, туманила взор, путала мысли. Но она продолжала идти, переставляя одну ногу за другой, и каждый шаг приближал ее к Линану. Ветерок. Первый, какой она ощутила с тех пор, как вошла в лес. Она остановилась, опираясь одной рукой о дерево. Ветерок нес прохладу, но также и запах тления. Ветер взвил волосы вокруг ее лица. Над головой прошла тень.
Смех. Звук его был подобен острию ножа, царапнувшего по сердцу.
Дженроза съежилась, прижавшись спиной к дереву, обхватив руками колени, и принялась читать молитвы, которых не вспоминала с самого детства. Возникло ощущение, что кожа на ее лице сжалась.
Тень проследовала на северо-запад, и как только она прошла над ней, Дженроза обнаружила, что снова может стоять. Ей стало стыдно за свою трусость.
«Пора, – сказала она себе. – Это единственная надежда, какая у тебя есть».
И со всех ног побежала, гонясь за тенью.

Линан почувствовал, как она пронеслась над ним. Ощущение было такое, словно на его разум натянули темное полотно. Свет огня будто уменьшился. Деревья по другую сторону костра сильно заколыхались, а потом застыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161