Потом он скрылся из виду. Подняв глаза, я увидел дракона высоко в небе, и даже там он казался огромным со своими распростертыми крыльями. Подернутое красной пеленой пыли и освещенное полыхающими внизу огнями, небо выглядело жутко. Но в самой вышине, где проплывают легчайшие полупрозрачные облачка, виднелся Эльфрис: прекрасные деревья и горы, снег и цветы.
Я не мог разорвать цепь, приковывавшую Поука к камню, но я встал на нее обеими ногами и выдернул из камня железную скобу. В противном случае мы с Танрольфом вряд ли смогли бы протащить Поука вверх по скалистому склону, а потом по откосной стенке жерла Огненной горы.
Нам и так далось это с великим трудом. Мы часто останавливались передохнуть, задыхаясь от дыма и судорожно кашляя. У нас обоих так пересохло во рту, что мы едва ворочали языком, но я все же попытался объяснить Танрольфу, что несколько дней, проведенных нами в недрах Огненной горы, могут оказаться неделями, если не месяцами, когда поднимемся наверх.
– Если мы вообще когда-нибудь поднимемся, сэр Эйбел.
Он взвалил на плечи Поука и стал карабкаться дальше по склону. У Поука были сломаны обе ноги, и он то приходил в сознание, то надолго отключался. Танрольф тащил его на своих плечах, покуда не начинал падать от усталости, и тогда нести Поука приходилось мне. Но Танрольф ни разу не попросил меня взять ношу. Ни разу. Я осознал это лишь впоследствии.
Мы поднимались все выше и выше. Казалось, здесь что-то неладно: путь вниз явно был гораздо короче, чем уже проделанный путь наверх, а мы все еще не приблизились к выходу из Огненной горы. Мы находились уже не в Муспеле, но в другом мире – мире скал и камней, невыносимого жара и удушливого дыма, обволакивавшего нас со всех сторон. Я знал, что в любом случае все мы погибнем, и если я сброшу со своих плеч Поука, он умрет быстрее, а я легче. Но врожденное упрямство не позволяло мне пойти на такое. Это продолжалось страшно долго, целую вечность. Тогда мне казалось, что у меня никогда не было никакого старшего брата в Америке и я никогда не находил в лесу апельсинового дерева и не жил в лесной лачуге с Бертольдом Храбрым. Тогда для меня действительно не существовало ничего, кроме необходимости упорно карабкаться по крутому склону, задыхаясь и кашляя.
Я ощутил дуновение свежего ветра. Он пах странно и оставлял странный привкус на губах, но он веял прохладой, а я так долго жарился внизу и получил так много ожогов, что не обратил на странный запах никакого внимания. Я посмотрел наверх, пытаясь определить, откуда дует ветер и насколько крут следующий участок склона, – и увидел звезды. Я никогда не забуду этой чудесной картины и если сейчас закрою глаза, она снова встанет передо мной. Ты понятия не имеешь, что такое звезды и насколько они прекрасны.
Но я знаю.

Глава 31
СНОВА В МОРЕ

Самая яркая, самая близкая звезда горела под нами: костер у подножья нижней лестницы. Мы двинулись вниз, очень медленно, на ходу запихивая в рот пригоршни снега. Я тащил на плечах Поука и поддерживал Танрольфа. Мы находились недалеко от нижней ступеньки, когда Танрольф воскликнул:
– Ауд!
Сидевшие у костра мужчины вскочили на ноги, а Танрольф нетвердой поступью преодолел последние несколько ступенек и стал обнимать своих подданных, плача от радости. Я положил Поука на землю у костра, распорол обе штанины и с радостью убедился, что переломы у него не открытые. Бертольд Храбрый говорил мне об опасности открытых переломов, когда однажды я упал с дерева, и сказал, что в таких случаях люди обычно умирают.
– Это Ауд, мой дворецкий, – сказал мне Танрольф. – А это Викс, мой камердинер. – Слезы текли у него по щекам. – Я в жизни не был так рад видеть двух этих плутов.
У них были вино и вода. Мы сели у костра и стали пить вино, уговаривая Поука тоже выпить немного. У бедняги кружилась голова от слабости, и, похоже, он не понимал, где он и кто мы такие.
– Сегодня исполнился ровно год с того дня, как вы спустились в Огненную гору, ваша светлость, – сказал дуд. – Мы пришли сюда помянуть вас.
– Мы собирались возвращаться в Сигерт, ваша светлость. Завтра утром, – сказал Викс. – Лорд Олоф готов принять нас на службу, но мы не хотим служить у него.
– Значит, в Круглой Башне теперь новый хозяин. – Казалось, Танрольф разговаривал сам с собой. – Мне все равно. Мне действительно все равно. Я отошел от дел.
– Его прислал король, ваша светлость, – сказал Ауд.
– Тогда я могу вернуться домой. Мы вернемся домой. – Он встряхнулся и осушил свой кубок. – Я страшно устал, без вашей помощи мне не встать на ноги. И Эйбелу вам тоже придется помочь. Сэру Эйбелу. Вы отправитесь со мной в Сигерт, сэр Эйбел? Вы станете моим главным рыцарем и моим наследником. Я усыновлю вас.
Я поблагодарил Танрольфа, но объяснил, что мы Поуком направляемся в Форсетти, чтобы поступить на службу к герцогу Мардеру.
– Я лягу спать здесь. Накрой нас, Викс.
Танрольф лег на землю и сомкнул веки, а Викс накрыл его плащом.
Они приехали сюда на ослах, и Ауд отправился в Круглую Башню за лекарем. Я заснул до прибытия врача, и то была одна из редких ночей, проведенных в Митгартре, когда мой сон не тревожили образы людей, из жизней которых Парка свила для меня тетиву. И Сетр не беспокоил меня, хотя впоследствии он часто являлся мне в снах.

Я не помню, чтобы мне еще когда-нибудь так не хотелось просыпаться и так не хотелось вставать, как на следующее утро. Солнце стояло уже высоко, когда я наконец сел на земле. Солнечный свет не разбудил меня раньше, поскольку лекарь накрыл нам лица тонкими платками.
– Вашего друга отвезли в Круглую Башню, – сказал он мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159