За спиной вдовы виднелись спешащие к ним через площадь Ротан и Гилли.
– Ты в порядке? – Вдова легонько встряхнула ее. – В порядке?
Джейм молча кивнула.
Клепетти вздохнула и откинула прядь волос.
– Хорошо. Теперь идем домой, дитя. Здесь больше нечего делать, а ты ушиблась.
Братья уже добежали до них. Вместе они подхватили Джейм и довели ее, сильно хромающую, до гостиницы. Никто не произнес ни слова, даже слуги, вышедшие из дверей «Твердыни». И никто не смеялся.
Только перед «Рес-аб-Тирром» молчание было нарушено. Джейм медленно раскладывала по полочкам свои смятенные чувства и, чуть успокоившись, обнаружила, что сидит на кухне, Клепетти склонилась над ее лодыжкой, а остальные, гневно переговариваясь, толпятся вокруг.
«Нет, вы видели… вы слышали…» Чей-то лепет из-за спин. «Чуть-чуть не убило…» Злой голос поближе. «А я давно говорил, в это время они слишком возбуждены…», «всего лишь ушиб и растяжение связок…»
Ага, это Клепетти и Тубан – вошли в поле зрения.
– Странные эти кенциры. – Голос вдовы теперь звучал отчетливо. – А эта девочка странная даже для кенциров. Только посмотри сюда…
Джейм сжала руки так, что хрустнули кости.
– Почему ты сказала, что я хочу погубить вас всех?
Все уставились на нее.
«Тело возложено на погребальный костер, – подумала она, – обратной дороги нет».
– Почему ты сказала так?
– Ну что? – Клепетти бросила взгляд на Тубана. – Ты расскажешь ей? Она заслужила право знать.
Трактирщик приподнял свои могучие плечи и уронил их в жесте полной беспомощности.
Клепетти презрительно фыркнула и сказала:
– Что ж, прекрасно. Если не хочешь ты, говорить буду я. Все, что ты видела, – результат необъявленной торговой войны, в которую вовлек нас Марплет сен Тенко. Началась она где-то год назад, когда он приступил к строительству «Твердыни», на что у него не было права – привилегией обслуживать весь этот район обладал Тубан, он оплатил ее. Мы отправились на совет Пятерых искать защиты, и нас послали к представителю Тверрди, Харру сен Тенко. Он нас даже не принял.
– Даже если бы он не был самым большим взяточником в магистрате, – перебил Ротан, – его жена ни за что бы не допустила разговора. Мы только потом узнали, что она – сестра Марплета.
– Поживее пошло, – раздался мрачный голос из-под буфета, куда закатился Гилли, чтобы его не раздавила Клепетти.
Вдова хмыкнула:
– Можно сказать и так. После этого начались подстрекательства. Для нас это было дико, мы поначалу сдерживались – и правильно, потому что вскоре выяснилось, что каждый раз, когда Марплет начинал нас провоцировать, где-то рядом рыскали один-два подкупленных Марплетом стражника. Если бы мы ответили ему, они донесли бы Пятерым, что это мы начали необъявленную торговую войну, и как зачинщики должны платить. Войны дороги. Один штраф – и мы уничтожены, и будем уничтожены, если попадемся в ловушку Марплета. Теперь ты понимаешь?
– Думаю, да, – проговорила Джейм. – Но почему вы не рассказали мне раньше?
– Это вот он, – ответила вдова, ткнув пальцем в Тубана, – он не хотел втягивать тебя. Тубан предпочитает думать, что если ни на что не обращать внимания, то все неприятности прекратятся и улетучатся. Но они никуда не деваются, и ни один бог не знает, что последует дальше. Теперь ты понимаешь, что все серьезно? – спросила она, поворачиваясь к трактирщику. – Теперь-то ты признаешь, что надо что-то делать?
На протяжении этой речи Тубан стоял, закрыв глаза, прислонившись к дверному косяку, как маленький мальчик, притворяющийся спящим в темной комнате, полной неведомых ужасов. Теперь, когда все домочадцы смотрели на него, он открыл глаза и произнес с величайшим достоинством, не обращаясь ни к кому лично:
– Пойду-ка я лучше проверю те новые бочки, – и удалился в погреб.
– Он даже не хочет говорить об этом! – Клепетти охрипла от возмущения. – Вы представьте, этот человек – хороший человек, один из лучших, а не может посмотреть в лицо очевидной опасности, а нам всем что, легче от этого? Если ты останешься здесь, детка, будь особенно осторожна, ты словно притягиваешь насилие, и кому-то от этого рано или поздно будет худо. Тут и к гадалке не ходи. Прими то, что происходит. Но помни, что Тубану трудно будет оставаться гостеприимным, если таверна рухнет ему на голову. Вот и весь сказ. – Клепетти всплеснула руками. – А теперь все брысь отсюда! У нас куча работы, а время не терпит.
Все разошлись, а Джейм осталась на кухне, держа ногу в тазу с холодной водой, вдыхая ароматы корицы, имбиря и прочих пряностей, которыми Клепетти заправляла пирог. Тут в кухню ворвалась Танис, до сих пор отсутствовавшая, и стала так порывисто обнимать и хвалить Джейм, что та вынуждена была спасаться бегством. Боль в лодыжке жестоко отдавалась по всей ноге при каждом шаге, голова кружилась от облегчения. Ожидание закончено. Она не покинет гостиницу. Теперь у нее есть дом.
Но, так или иначе, этого недостаточно.
Сидя на подоконнике и глядя на город, Джейм размышляла. Да, дом, но трактир никогда не заменит ей весь мир. У нее накопилось слишком много вопросов к Тай-Тести-гону, вопросов, на которые ни один чужак не может ждать ответа. Только узнав город, она узнает его богов. Необходимо найти путь к сердцу здешнего народа – так, как случилось это тут, в «Рес-аб-Тирре», – а как сделать это, не присоединившись к самой могущественной гильдии города?
Но стать вором! Ни один истинный кенцир никогда не допускал такой мысли. Но сколько раз ей говорили, что она недостойна называться кенциром, и никогда не станет им?! Ей пришлось идти с этим по жизни – по той жизни, что началась в замке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93