Но если уж этот старик настолько осведомлен…
– А не скажете ли, где мне найти храм Трехликого?
Плечи его так и подпрыгнули. Он развернулся, а Джейм отступила на шаг, опасаясь, как бы старику не пришло в голову ее ударить – такой злой вид у него был. Но тот, поспешно шаркая, удалился.
«Странная реакция», – подумала Джейм, провожая его взглядом. Некоторые, похоже, любят ее бога даже меньше, чем она сама. Она попыталась расспросить других жителей Нижнего Города, но большинство испугались и не говорили ни слова, а некоторые злились и тоже молчали. До сумерек она бродила, не видя ничего, кроме враждебных взглядов, немыслимой нищеты и самых болезненных и уродливых детей, каких только можно представить. Некоторые из этих маленьких калек увязались за ней, и к концу дня она обнаружила себя во главе оборванной хромающей процессии, не зная, идти ли ей помедленней, чтобы ее эскорт не утомился, или бежать, пока их не стало еще больше.
Однако проблема исчезла вместе с детьми, как только солнце закатилось за Хмарь. Каждый ищет пристанища, поняла Джейм, когда все вокруг нее погрузилось во тьму. Да, это не то место, где можно безмятежно гулять по улицам после захода солнца.
Блуждая, она все-таки вышла к Поющей реке, быстро бегущей по черному руслу, и, услышав неясную музыку вдали, отправилась вдоль левого берега, погружаясь в наступающий мрак.
На противоположной стороне реки тянулась вереница одинаковых, ярко освещенных домов – таких, как в Верхнем Городе. За ними, выше по течению, на маленьких, разделенных каналами островках, приютившихся между рукавами реки, были владения самых богатых.
С одного из сверкающих островков доносилась музыка, но это была не та яростная мелодия, прилетевшая к ней сквозь темноту Нижнего Города. Джейм шла, пока тянущиеся друг к другу руки реки не встретились и в пожатии большая поглотила меньшую. Последний остров, длинный и узкий, был окружен мраморной стеной и похож на корабль. Подобные мачтам шпили возносили к небу полощущиеся ало-золотые флаги. Множество людей, в масках и без, празднично одетых и оборванных, танцевали, охваченные безумием карнавала, пьяные орали хвалебные песни Сирдану Свят-Халве и великим, могучим и прекрасным ворам Тай-Тестигона.
Джейм шла по берегу, вслушиваясь, всматриваясь, вдыхая пьянящие ароматы. Остров был длинным. Фигура женщины венчала этот недвижный корабль, женщины, триумфально протягивающей зрителям полный подол отсеченных голов. Их каменные бороды обвивали ее руки, а быстрая вода Поющей пенилась у голых ног, словно статуя поднималась вместе с островом из стремнины, чтобы покорить город.
Джейм дошла почти до «кормы» острова, когда краем глаза уловила падение чего-то белого. Раздался громкий всплеск, а за ним сразу же другой – какой-то юноша, не раздеваясь, бросился в воду. Джейм видела его лицо, руки, обхватившие что-то, наблюдала, как он борется с течением, выплывая на ее сторону реки. Поющая река побеждала, увлекая пловца в струящуюся могилу, но человек на пристани ниже по течению бросился наперерез, да и другие сбегали по ступенькам, чтобы помочь вытащить утопающего.
– Ну что, Тоб, еще один? – выкрикнул последний спасатель.
Никто не ответил ему – у людей не было времени на разговоры, они с трудом выволакивали бледный предмет и вцепившегося в нее молодого человека на доски пристани. Предмет оказался обнаженным телом мальчика. Его мертвенно-белая кожа была покрыта странными узорами: словно кто-то расчертил ее ромбами и половину их закрасил черным. Потом Джейм разглядела, что темные участки не были кожей. На них кожи просто не было, она была содрана.
– Э-хе-хе, – с горечью произнес кто-то из группки столпившихся вокруг. – Еще один.
И все повернули головы к дворцу.
Там, на балконе, вырисовывалась смутная фигура человека, склонившегося над перилами. Он смотрел вниз, на людей.
Пловец, вынесший тело, вместе со всеми уставился на дворец. Его белая рубашка прилипла к телу так, что были видны ребра. На мгновение живая картина замерла. Потом один из мужчин закашлялся и начал стаскивать с себя куртку. Люди завернули тело мальчика и унесли его вверх по лестнице, оставив юношу в одиночестве. Он постоял еще минуту, после чего последовал за всеми. Слепой от гнева, он не заметил Джейм. Она еще видела его переходящим один из узких мостиков на дальней стороне острова, а потом развернулась и ушла.
Музыка позади смолкла, огни растаяли во мраке. Леденящий ветер дул с гор, подталкивая в спину. Джейм внезапно почувствовала себя очень замерзшей и смертельно усталой.

Остаток ночи она провела, бредя вдоль Поющей к внешней стене, через трущобы и ветхие особняки, и вздремнула пару часов на чьем-то балконе на втором этаже.
Совсем рядом с убежищем Джейм на стене висел один из тех непонятных светящихся шаров, которые она видела в свою первую ночь в Тай-Тестигоне. На рассвете Джейм проснулась от звука голоса и обнаружила, что шар уже не светится. Внизу человек, одетый в черное, остановился под следующим и гасил и его, монотонно и скучающе мурлыкая себе под нос: «Ардвин Блаженный идет, блаженный денек настает». Человек растворился в утренней дымке, гася по дороге огни.
Джейм перекусила, чем послала Клепетти – хлебом и сыром, и спустилась на улицу.
Она решила не возвращаться в Нижний Город. Хотя враждебная реакция людей на расспросы о местонахождении храма ее бога и убедила ее в том, что святилище где-то поблизости, но дальше искать вслепую она не хотела, не слишком уже доверяя чутью. Лучше восстановить ход событий той первой ночи… если, конечно, она сможет. Подумав, Джейм пошла вдоль древней стены к Вратам Солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93