Жестокий порыв ветра хлестнул ее, оставил прореху в плаще и унесся прочь бесплотной ночной птицей. На мйг стало трудно дышать. Потом пришло спокойствие. Джейм аккуратно взмахнула крюком, выпустила нить и метнула. Якорь зацепился за перила балкона над головой. Джейм подергала веревку, проверяя на прочность, и крепко ухватилась за нее. Как только ноги оторвались от каменной спины статуи, ветер вернулся и закачал Джейм из стороны в сторону. Где-то очень далеко внизу была стена, лестница, река. Девушка начала карабкаться. Прошли, казалось, годы, прежде чем рука коснулась парапета. Джейм перевалилась через него и встала на узорчатый пол галереи. Черные тени метались за величественными окнами, совсем близко. Внутри громыхнул взрыв смеха и аплодисментов. Джейм подтянула веревку. Узкий карниз следующего этажа нависал в двадцати пяти футах над головой. Джейм забросила крюк, на этот раз подъем пошел быстрее. Как она и предполагала, и внешний купол, и внутренние стены были оснащены здесь раздвижными панелями, одна из которых, на северной стороне, стояла полуоткрытой. Джейм проскользнула в сокровищницу принца.
Помещение напоминало тускло освещенную пещеру, размерами оно превосходило храм, а содержимым могло поспорить с любым музеем. Слабый свет мягко падал на роскошные гобелены, озарял тянущиеся из мрака руки статуй, скользил по их бледным мраморным телам, переливался на мехах и перьях, вспыхивал в драгоценных камнях, украшавших рукоятки мечей и щитки лат, пробегал по костяным миниатюрам, покоящимся на черном бархате, пламенел в золотых чашах… Вещи застыли в ожидании руки своего господина. Джейм бродила среди роскоши, восхищаясь великолепием, на которое можно было бы глядеть часами, но для ее дела хватило бы и минуты. На маленьком столике у дивана, на котором лежала статуя – совсем как живая, – Джейм увидела то, за чем пришла. Павлиньи Перчатки.
Все знали историю о том, как один старик расшил их тончайшим, изысканным узорохм. Нитки для работы он всю жизнь подбирал на полу лучшего текстильного магазина города, и когда работа была закончена, принц купил перчатки в подарок своей невесте. На полученные деньги вышивальщик в роскоши проводил остаток своих дней, но по сравнению со всем, что хранилось под этим куполом, его шедевр был сущей безделицей. К тому же невесте они вскоре наскучили и с тех пор, всеми забытые, валялись здесь, среди разбросанных флакончиков, в которых когда-то были духи.
Однако для Джейм они были самой замечательной вещью на свете. Она примеряла их, когда за спиной послышался чей-то вздох. Резко обернувшись, девушка увидела, что фигура на диване изменила позу. Это была принцесса, невеста-девственница, вздремнувшая среди скелетов воинов и чучел чудовищ.
«А почему бы и нет? – поймала Джейм собственную лихорадочную мысль. Ведь она тоже часть коллекции, не так ли?»
Она замерла, ожидая, что сейчас глаза раскроются и раздастся первый крик. Но ничего не случилось. Осторожно зашла она за спинку ложа и взглянула на лежащую. Принцесса спала, свернувщись клубочком, как озябший ребенок. Ее губы были полуоткрыты, веки трепетали, длинные ресницы казались влажными. А над принцессой стоял вышедший из ночи хищник, напряженный, настороженный… но вскоре успокоившийся. Очень осторожно склонилась Джейм над спящей и натянула сползшее одеяло на ее озябшие плечи, потом повернулась и тихо-тихо вышла.
Спустившись на главный балкон, Джейм отцепила крюк от верхних перил и перекинула его через нижние так, чтобы все сто сорок футов веревки свисали свободно. Рассвирепевший ветер вновь набросился на Джейм. Она проверила, что рукава ее костюма надежно скрывают расшитые обшлага перчаток, и, сотрясаемая накатившей нервной дрожью, начала спуск.

Казначей Озимардена был в ярости. Разве не он превратил безликие верхние покои в цветущую лесную опушку? Разве не сидели лучшие куртизанки и грациознейшие актрисы Тай-Тестигона в шелковых беседках под золотистыми ветвями, в которых прятались невидимые птицы, услаждающие слух дивными мелодиями? Разве это не самое великолепное празднование Бала Шутов? Так нет, его высочество сидит на бархатной травке у резвого ручейка из охлажденного вина, мрачный, скучает. Так трудно найти что-то поистине новое, чтобы усладить этот пресыщенный вкус. Если эта трактирная плясунья, как там ее – Стирка, Бирка, все-таки придет, то еще есть какая-то надежда. А может, и нет. Чего он хочет, сам дьявол не разберет. Наверное, чуда. А чудес-то в наше время – днем с огнем…
Раздался грохот, словно ударил гром, ветер распахнул окно – на подоконнике стояла тонкая фигурка, выглядящая весьма испуганно. На противоположной стороне зала сквозняк захлопнул три других бесценных окна, два из них при этом разбились вдребезги. Ветер с воем пронесся по залу, нещадно раскачивая фальшивые деревья, сбрасывая с веток заводных птиц, срывая засахаренные фрукты, сметая карликов-музыкантов с их скамеек, гася свечи.
– Это не женщина, это какое-то стихийное бедствие! – вскричал помощник казначея, тщетно пытаясь спасти марципановые заросли. – Эй вы, быстро держите дуб!
Вошедшая через окно пробиралась между сбившимися в кучки визжащими куртизанками. Она остановилась перед принцем, поклонилась и, без всякого вступления, начала танцевать. Ветер все еще надрывался, пламя факелов билось как припадочное, но люди вскоре затихли, завороженные зрелищем. Казначею казалось, что он вовсе не в Башне Демонов, а в какой-то другой, огромной комнате, вязкая тьма обступила его, душит липкими руками, подталкивает к окнам. Там была кровать, занавешенная алыми лентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93