Торговые ряды, теснившиеся на ней днем, исчезли вместе с их владельцами, треугольные плиты мостовой были чисты, ветер скользил по ним, и лишь небольшая группа людей собралась у Трона Милости. Мастер Милосердия спорил с четырьмя охранниками, а его помощники суетились, присматривая за жаровней, в которой игриво мерцали угольки. Мастер был недоволен. Он давно заработал право называться лучшим в своем деле, что же эти неповоротливые стражники заставляют его работать в таких условиях?! Что они понимают в его искусстве? О чем беспокоятся? Для них важен только результат, вот вам и пока еще живой пример. Наконец мастер, пожав плечами, раскрыл сумку с инструментами, а его помощник снял с огня железный прут, плюнув на него для проверки. Скорчившаяся на Троне бледная фигура не двигалась, замерли и двое склонившихся над ней. Пилюли сделали свое дело, пора и мастеру оправдывать звание.
На южной стороне площади возвышался особняк богатого купца, украшенный башенкой, имитирующей Эдор Тулиг, три гигантские летучие мыши венчали ее. На голове одной из них сидела Джейм. Она не глядела на разворачивающуюся внизу сцену. Она рассматривала свои руки, покоящиеся на коленях. Перчатки она так и не надела. Подняла одну руку к лицу, на котором смешались отвращение и восхищение, и стала изучать ее словно неизвестного дикого зверька, изловленного в глухом лесу. Неестественно длинные пальцы сгибались и разгибались. И на конце каждого хищно поблескивал острый как бритва коготь.
Неужели она действительно испробовала бы их на Висельнике? Да. Ей вновь слышался ее голос, тягучий, как вязкий черный мед, полный дикой, неистовой жажды крови. Ей пришлось напрячь все свои силы, чтобы дать несчастному хоть малый шанс на спасение.
Белые когти, черная ярость… Она шанир, предсказатель безжалостно раскрыл это ей. Так ужасно – и так необъяснимо. Но если над ней чья-то воля, отвечает ли она за свои действия? «Помни об Иштаре, – твердила она себе, – он тоже шанир, как и любой жрец. И он не был богом, когда говорил его голосом, он был орудием. Может, и ее кто-то использовал, когда накатывалось это яростное желание убийства? И если так, то для каких целей?
– Нет, – негромко сказала она. – Нет. Меня нельзя использовать. Лучше я буду чудовищем сама по себе, чем куклой в руках непонятного чертова бога. Я отвечаю за свои поступки, никто меня не подталкивает. Я свободна.
«Такой свободой нелегко обладать, но, может быть, это продлится недолго», – подумала она с внезапной злостью. Сказанное ею в подвале предназначалось не только Висельнику, но и тем, кто скрывался в тенях, и через них – тому, кто породил этих жалких тварей. Он скоро узнает, на что она способна. Пренебрежение, сопротивление, обида, вызов – он не потерпит ничего из этого. Тяжелая, непостижимая дружба между ними подходит к концу, война объявлена. И у нее нет иллюзий относительно своих шансов в этой сватке.
Тем временем уже не было смысла смотреть на грустный спектакль внизу. Джейм спустилась и направилась к дому.
«Рес-аб-Тирр» лучился огнями, но странная тишина окутывала его. Стройный юноша в богатых темных одеждах ждал у дверей, отступил при ее появлении и отвесил насмешливый поклон. Внутри она обнаружила еще семерых, выстроившихся у стен или вольготно рассевшихся на лучших креслах. Отрава собственной персоной сидел за центральным столом, вытянув длинные ноги в элегантных ботинках, у локтя стоял кубок с золотистым вином. Он взглянул на Джейм и улыбнулся:
– Я получил твое послание.
Джейм знала, что их встреча должна была состояться, но ей даже не приходило в голову, что это произойдет здесь, в ее доме. Один из приспешников Отравы оперся о косяк двери, ведущей в кухню, другой перекрыл вход с улицы. Клепетти с белым от гнева лицом стояла у кухонного стола, обнимая одной рукой за плечи Китру, словно пытаясь защитить ее. Медленная, смертельная ярость вновь стала нарастать в Джейм.
– Убери своих людей, – тихо сказала она Отраве. Руки уже похолодели, тело пульсировало в неистовом ритме, предшествующем взрыву.
– Не глупи, – резко отозвался он, почувствовав ее состояние. – Я могу убить тебя.
– Убери их или уходи сам. Сейчас же.
Секунду он пристально вглядывался в нее, потом вдруг рассмеялся и махнул рукой эскорту. Удивление пересилило растущую, возможно, самоубийственную злость Джейм. Она и не думала, что сможет шантажировать его собственной смертью. Когда все ушли, Отрава указал на место напротив:
– Присаживайся, располагайся. Попробуй это чудное вино и, пожалуйста, перестань так сердито глядеть на меня. Я пришел не обвинять и не мстить. Этот недоносок Висельник действовал по собственному усмотрению. Что он знает о моих желаниях! Я бы сам разделался с ним, но ты добралась первой.
– Но почему? – спросила Джейм, осторожно усаживаясь. – Если ты не отдавал приказа, какое отношение все это имеет к тебе?
– Не хочешь ли ты сказать, – он поднял брови, – что все еще не догадываешься? Тогда я расскажу тебе одну историю, может, она кое-что и прояснит. Около тридцати лет назад горстка беженцев перешла Хмарь, спасаясь от войн и междоусобиц, следуя за своим безумным предводителем. Он умер в горах. А они продолжили путь, прошли Тестигон ночью и свернули к северу, в безымянные земли. Спустя год двое приползли обратно. Один священник, он вступил в храм Трехликого бога и не покинул его до сих пор. Другая, когда-то бывшая возлюбленной старого лорда, стала женой одного из высоких покровителей Гильдии Воров. И никто не знал тогда, да и до сих пор мало кто знает, что она переступила порог брачных покоев уже с ребенком под сердцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93