Еще один поворот – и вот то самое окно, все так же разбитое. За ним под иссеченным зелеными молниями небом убегают черные холмы. А рядом, на столе, как и следовало ожидать, лежит что-то белое. Книга. А на ней – Кольцо Ганса, а та темная кучка под столом – ее заплечный мешок.
Разящий Родню был оставлен в кузнице, где его выковали заново. Так есть ли лучшее место для Книги в Бледном Переплете, чем библиотека? Джейм почти видела кладущие ее сюда руки Тиравдиса. Мастер, несомненно, приказал ему сберечь эти предметы, и переврат просто положил их на свои места. Кто найдет их первым, Геридон или Джейм – это уже другой вопрос. То, что Кольцо и мешок тоже оказались здесь, внушило Джейм уверенность, что Тирандис тоже хотел, чтобы она получила вещи обратно, если выживет и вернется за ними. В любом случае, они теперь у нее, а Геридон опять остался с носом.
Итак, не хватало лишь принца. Бедный Одалиан, закованный в задних комнатах Дома, среди всех ужасов павшего прошлого Кенцирата.
Она опустилась на колени и тщательно перерыла свой мешок. Ага, хорошо. Здесь все: уцелевшая тестигонская одежда, сапоги из Пештара и даже медальон иму. Так что по крайней мере она не прибудет в Ратиллен, явившись словно из бродячего цирка. Джейм сбросила Плащ из Гадючьих Шкур на пол и приостановилась. Не так уж часто она смотрелась в зеркало, но сейчас ей вдруг очень захотелось увидеть себя. Этот костюм танцовщицы заставлял ее чувствовать себя как… как, нет, забудь. Это совсем из другой жизни. Она поспешно стянула его и взяла в руки привычную рубаху уличного бойца.
Рубаху Санни. Джейм минуту стояла, глядя на нее, вспоминая погибшего друга. Он тоже был влюблен в обаяние кенцирского духа, что, возможно, и погубило его.
Она надела рубаху, штаны и ботинки, немножко неловко – правая рука еще не отошла от онемения. Странно, что нож так повлиял на нее, тем более что девушка не помнила, что так уж крепко сжимала его. Джейм не нравились все ножи, а этот – еще больше, чем прочие, но он все-таки оружие. За голенище его. Теперь закрутить волосы, собрать их под шапку, завернуть и сунуть в мешок Книгу, надеть Кольцо, потом перчатку – чтобы держалось, медальон в карман, и… Где этот окаянный Плащ? На полпути к двери, ползет, изгибается, пытается убежать. Джейм поймала его и надела снова (с некоторым отвращением) поверх мешка. Хорошая компания, можно их приручить, например. Все-таки они живые, а она чувствовала, что там, куда она сейчас направится, ей понадобится хоть какое-то общество.
Может, потому, что у нее не было возможности спасти Санни; может, потому, что тени тревожат ее больше, чем она в этом признается себе, – но Джейм поняла, что не может уйти отсюда без Одалиана.
Путешествие по Дому к тому месту, где Тирандис нашел ее, показалось долгим и коротким одновременно. Кто знает, сколько дней уже прошло там, в Ратиллене? Возможно, судьба ее брата уже предрешена. Возможно, и сам Ратиллен уже поглотило затмение луны – оно ожидалось через двенадцать дней после ее ухода в тени Каркинарота, – и ей некуда выбираться. Тысячелетняя битва Кенцирата, возможно, уже проиграна, пока она бродит здесь в полном неведении. Нет, правда. Чем больше Джейм узнавала о себе и о природе вещей, тем меньше, казалось, она знала. «Честь, – говорил Тирандис. – Я тоже был уверен, как ты, что знаю, что это». Теперь девушка удивлялась, неужели и она когда-то думала, что знает? Слишком это широкое понятие, слишком абстрактное, как «добро» или «зло». Возможно, все люди вот так же ходят, спотыкаясь, в тенях, в невежестве, ни во что не веря и лишь надеясь на лучшее.
Джейм-то точно надеялась. Перед ней разинула рот арка, впереди мелькали зеленые вспышки. Она глубоко вдохнула и перешагнула порог, с опаской поглядывая на окно. Ветви снаружи шуршали, бледные цветы-губы целовали прутья решетки, но головы змей на Плаще приподнялись, зашипели, и цветы, обиженно надувшись, отступили – Джейм прошла спокойно.
Целью ее были самые дальние комнаты вниз по Цепи Сотворений, и девушка старалась идти вдоль внешней стены Дома. В этих пороговых мирах ничего не стоит заблудиться. Но и стена не была прямой да к тому же не баловала окнами. О том, что она продвигается, можно было судить лишь по меняющейся обстановке комнат.
Но отличия часто были незначительными. Джейм поняла это, пройдя мимо одного из тех трех каркинаротских стражников, которых Тирандис послал в погоню за Бренди. Этот человек забрался слишком далеко и сделал ошибку, присев передохнуть. Он как-то странно осел в кресле – в сущности, оно поглотило его. Стражник проводил Джейм остекленевшими глазами, в которых не осталось ничего человеческого.
Потом пошла череда комнат. с заросшим пружинистым мхом полом. Камни тут были не только скользкими, но и шаткими, они то и дело грозили перевернуться, как льдины в полынье.
Стены здесь покрывало что-то вроде фресок. На одной из них второй стражник убегал по темным зарослям от чего-то многоглазого. При ближайшем рассмотрении картинка распадалась на миллиарды разноцветных лишайников, растущих на каменной стене; но когда Джейм обернулась от дверей, расстояние между преследователем и добычей явно сократилось.
Иногда попадались случайные окна – одни зарешеченные, другие – нет. Каждое выглядывало в новый мир, опускаясь вниз, за Темный Порог, и в каждом из этих миров Кенцират когда-то жил и сражался. Летописцы хранят песни обо всех, от зеленой Лури до золотистых Кракилета и Чуна, где пели сами камни; но ни один из этих миров сейчас было не узнать. Все лежали под покровом теней, везде началось неминуемое проникновение одушевленного в неодушевленное, мертвого в живое – такова сущность Темного Порога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130