Преп. Ленард Старки (Стейплтон), без форы.
Преп. Александр Джонс (Верхн. Бингли), фора три минуты.
Преп. У. Дике (Литтл-Кликтон-он-де-Уолд), фора пять минут.
Преп. Фрэнсис Хеппенстол (Твинг), фора восемь минут.
Преп. Катберт Диббл (Баустед-Парва), фора девять минут.
Преп. Орло Хаф (Баустед-Магна), фора девять минут.
Преп. Дж. Дж. Роберте (Фейл-бай-де-Уотер), фора десять минут.
Преп. Г. Хейворд (Нижн. Бингли), фора двенадцать минут.
Преп. Джеймс Бейтс (Гэндл-бай-де-Хилл), фора пятнадцать минут.
Ставки: Такер, Старки – 5:2; Джонс – 3:1; Дике – 9:2; Хеппенстол, Диббл, Хаф – 6:1; все прочие – 100:8».

Абракадабра какая-то.
– Дживс, вы что-нибудь понимаете?
– Нет, сэр.
– Как бы там ни было, пожалуй, стоит съездить и разузнать подробнее.
– Вне всякого сомнения, сэр.
– Тогда вперед! Заверните в газету пару свежих воротничков и зубную щетку, пошлите лорду Уикеммерсли телеграмму о нашем приезде, слетайте на Паддингтонский вокзал и купите билеты на завтрашний пятичасовой поезд.
Пятичасовой поезд, как всегда, опоздал, и, когда я добрался до Твинг-Холла, все уже переоделись к ужину. Побив национальный рекорд по надеванию смокингов и белых жилетов, я вихрем слетел вниз по лестнице в столовую и поспел к супу. Плюхнулся на свободный стул и обнаружил, что сижу рядом с Синтией – младшей дочерью лорда Уикеммерсли.
– Привет, старушка, – сказал я.
Мы с Синтией дружны с детства. Одно время мне даже казалось, будто я в нее влюблен. Впрочем, потом все само собой рассосалось. На редкость хорошенькая, веселая и привлекательная барышня, ничего не скажешь, но помешана на разных там идеалах. Может, я к ней несправедлив, но, по-моему, она считает, что мужчина должен делать карьеру и прочее. Помню, она с большой похвалой отзывалась о Наполеоне. Как бы там ни было, безумства юности растаяли как дым, и теперь мы всего лишь добрые друзья. Я считаю, что она классная девушка, а она считает меня чокнутым, так что мы прекрасно ладим.
– Привет, Берти. Значит, приехал?
– Выходит, так. Явился, не запылился. И прямо к ужину. Просвети, кто есть кто.
– В основном местная публика. Ты их почти всех знаешь. Ты наверняка помнишь полковника Уиллиса, Спенсеров…
– Еще бы. А вот и старина Хеппенстол. А этот другой священник, рядом с миссис Спенсер?
– Мистер Хейворд, из Нижнего Бингли.
– У вас здесь полным-полно священников. Вон еще один, рядом с миссис Уиллис.
– Это Бейтс, племянник мистера Хеппенстола. Преподает в Итоне. На время летних каникул замещает мистера Спеттигью, священника в Гэндл-бай-де-Хилл.
– То-то смотрю – знакомое лицо. Он учился на четвертом курсе в Оксфорде, когда я туда поступил. Пользовался большим успехом. Входил в сборную Оксфорда по гребле. – Я еще раз оглядел собравшихся за столом и заметил Бинго. – А, вот и он, – сказал я. – Вот он где, дурья башка.
– Кто?
– Бинго Литтл. Мой старый друг. Гувернер твоего брата.
– С ума сойти! Так он твой друг?
– Еще какой! Мы с ним с детства знакомы.
– Послушай, Берти, как у него с головой?
– А что с головой?
– Я не потому, что он твой приятель. Он так странно себя ведет…
– Что значит – странно?
– Ну, смотрит на меня с таким видом…
– С каким видом? Как именно? Можешь показать?
– Нет, тут полно народу.
– Ничего, я закрою тебя салфеткой.
– Хорошо, только быстро. Вот так.
Учитывая, что в ее распоряжении было всего полторы секунды, должен признать, что она отлично справилась: разинула рот, выпучила глаза, горестно склонила голову набок и стала удивительно похожа на страдающего диспепсией теленка. Я мгновенно узнал симптомы.
– Ничего страшного, – сказал я. – Можешь не волноваться. Он просто в тебя влюблен.
– Влюблен? В меня? Какие глупости.
– Старушка, ты просто не знаешь Бинго. Он способен влюбиться в кого угодно.
– Спасибо за комплимент.
– Господи, я совсем не о том. Меня ничуть не удивляет, что он в тебя втрескался. Я и сам был в тебя когда-то влюблен.
– Когда-то? А теперь, значит, все быльем поросло? Да, Берти, ты сегодня явно в ударе!
– Ласточка моя, но ты сама, черт подери, дала мне от ворот поворот и чуть не померла от смеху, когда я сказал тебе…
– Ладно, чего уж там. Признаю – мы оба хороши… А он очень красивый, верно?
– Красивый? Бинго? Ну, знаешь!
– По сравнению с некоторыми, – сказала Синтия.
Немного погодя леди Уикеммерсли подала сигнал, и дамы очистили помещение. Я хотел поговорить с Бинго, но мне не удалось, а когда мы перешли в гостиную, он куда-то исчез. В конце концов я нашел Бинго в его комнате: он валялся на кровати, задрав ноги на спинку, и курил. На покрывале рядом с ним лежал блокнот.
– Здорово, бездельник.
– Привет, Берти, – унылым тоном отозвался Бинго.
– Я и не подозревал, что ты окопался в Твинг-Холле. Стало быть, дядя перекрыл тебе кислород после заварушки в Гудвуде? Пришлось наняться в гувернеры?
– Верно, – лаконично подтвердил Бинго.
– Мог хотя бы сообщить свой адрес.
Он мрачно нахмурился:
– Я нарочно никому не сказал. Хотелось от всех спрятаться. Сказать по правде, Берти, мне было очень паршиво. Солнце померкло…
– Странно. А в Лондоне стояла дивная погода.
– …птицы умолкли…
– Какие птицы?
– Черт подери, не все ли равно какие! – с раздражением воскликнул Бинго. – Просто птицы. Местные пернатые твари. Может, мне еще выписать для тебя их латинские названия? Признаюсь, Берти, это был страшный удар.
– Что за удар? – Я не поспевал за извивами его мысли.
– Я говорю о гнусном предательстве Шарлотты.
– А, ну да! – Бесчисленные любовные истории Бинго перепутались у меня в голове, и я совсем забыл про эту особу. Ну конечно! Шарлотта Корде Роуботем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65