Он стремился к одиночеству, однако очень удивился, когда желание исполнилось. Алджи нигде не было. Он то ли вознесся на небо в огненной колеснице, то ли встретил своего дядю Генри и получил приглашение на обед в Эшби-холл. И то, и другое представлялось маловероятным, но иное объяснение предложить было трудно. Билл прождал полчаса и пошел обедать в одиночестве. Усаживаясь за стол, он заметил рядом с салфеткой, любовно сложенной в форме лотоса, письмо.Билл рассчитывал надолго задержаться в Эшби Параден, поэтому, уезжая из Вэлли-филдс, договорился на почте, чтобы всю корреспонденцию пересылали сюда — вдруг придет весточка из Нью-Йорка, от литературного агента, которому он послал книгу. Сейчас Билл с трепетом обнаружил, что так оно и есть. Дрожащими пальцами он вскрыл конверт и начал читать.Содержимое конверта не обмануло его надежд. Послания литературных агентов — всегда шедевр отточенной прозы, но это выделялось даже на общем фоне. Биллу казалось, что он не читал ничего настолько увлекательного и стилистически безупречного.Подошла официантка и предложила на выбор вареную говядину и куриный рулет, но любезно предупредила, что от рулета разборчивому едоку лучше воздержаться. Билл сказал: «Да, вареную говядину, пожалуйста», хотя хотел бы поведать целую историю.«Мейбл, — хотелось ему сказать, — знаете, что? Я отправил свою книгу некоему Бринсли Меривезеру в Америку, не думая, что от этого будет какой-то прок, и вы изумитесь, услышав, что он не только отнес ее в крупное издательство, но и продал в журнал за астрономическую сумму в четыре тысячи долларов. Думаю, это самая большая сенсация в истории английской литературы, так что, если вы хотите новую шляпку, норковый палантин или что-нибудь в таком роде — покупайте, а расходы черкните на мой счет».Только разделавшись с говядиной и последовавшим за ней неаппетитного вида бланманже, он метеором пал с розового облака и вспомнил, что жизнь беспросветна. Как бы ни старались Бринсли Меривезер и крупное издательство поднять его дух, они были не в силах изменить того факта, что Джейн Мартин скоро будет зваться миссис Л.П.Грин.Билл мрачно отказался от сыра и пошел в бар предаваться отчаянию.В первый раз он так увлекся письмом, что только сейчас, перечитывая его по-новой, увидел внизу пометку «см. на обороте» и, перевернув листок, обнаружил, что Бринсли Меривезер приписал постскриптум.В нем литературный агент советовал Биллу, не теряя времени, ехать в Америку, чтобы изучить американский рынок, познакомиться с издателями и вообще подкрепить первый успех. Только так, писал Бринсли, можно раскрутить стоящую вещь.Предложение потрясло Билла своей своевременностью. За годы в Америке он полюбил эту страну. Если ехать в нее, то, конечно, именно сейчас. Обычно отвергнутые влюбленные из Англии отправляются в Скалистые Горы стрелять гризли, но встречи с издателями — вполне адекватная замена.Правда, денег на билет у него не хватало, но, если показать письмо, банк в Олдвиче наверняка согласится на превышение кредита.Билл решил, что займется этим завтра с утра. Глава десятая Обычно, если человек собирается проехать на поезде тридцать пять миль и вернуться к обеду, друзья и родственники не провожают его на вокзал, приберегая этот трогательный знак заботы для более долгих расставаний. Однако необходимость выйти из дома, имея при себе пресс-папье Красавчика, повергла Уэнделла в такое смятение, что Генри и Келли сочли своим долгом морально его поддержать. Они опасались, что в противном случае он дрогнет и вернется с полдороги.Его речи на платформе только подтвердили их опасения. Он говорил почти исключительно о вездесущем сыщике, чья черная тень преследовала его повсюду. Как знать, говорил Уэнделл, что сыщик не бродит поблизости? Вдруг некое дьявольское чутье подсказало ему, что он, Уэнделл, вместе с пресс-папье направляется сейчас в Лондон?Напрасно Келли уверяла, что, будь на платформе сыщик, она бы его увидела. Напрасно Генри говорил, что сыщика не существует в природе. Ничто не могло вернуть Уэнделлу утраченное спокойствие. Только мысль, что сокровище окажется в банке, кое-как поддерживало в нем силы. Больше всего он напоминал нервного лазутчика, которому поручили пронести сверхсекретные документы через расположение вражеских частей.Это может показаться странным, если вспомнить, как беспечно Уэнделл назвал сыщика «хорьком» и как решительно был настроен вчера в разговоре с Алджи. Однако все объясняется просто. Тогда он был под завязку нагружен домашним пивом из «Жука и Клена», под воздействием которого тишайшие обитатели Эшби Параден, бывало, лезли в драку со всеми подряд. К утру действие возбуждающего напитка выветрилось, и Уэнделл вновь стал робкой ланью, как в свои допивные дни.По названным причинам разговор не очень клеился. Легко понять облегчение Генри, когда сзади раздался зычный окрик, и, обернувшись, он увидел своего друга Уэйд-Пиготта.Клод Уэйд-Пиготт из фирмы Бейтс, Уэйд-Пиготт и Поллярд был дородный, краснолицый мужчина среднего роста, чье неизменно добродушие выливалось главным образом в поток анекдотов. Он всегда напоминал Генри третьеразрядных комиков его театральной поры, которые просили остановить их, если ты уже слышал эту историю, отлично зная, что еще никому на человеческой памяти не удавалось остановить их посреди анекдота.— В Лондон, Генри? — спросил Клод Уэйд-Пиготт.— Нет, провожаю своего друга Стикни. Мистер Стикни, мистер Уэйд-Пиготт.— Очень приятно.— Миссис Стикни. Мистер Уэйд-Пиготт.— Очень приятно.— На службу, Клод?— Нет, сегодня я лодырничаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46